Королевы из захолустья

Клементина посмела упрекнуть отца за привязанность к баронессе. В ответ она получила приказ явиться в театр «Парк» на представление «Комеди Франсез» и оказалась в ложе рядом с ложей баронессы. После спектакля принцесса вынуждена была стоять и ждать, потому что экипаж баронессы подали первым. Вскоре принцесса покинула королевский дворец и переехала жить во Францию. В отцовский дом она никогда больше не вернется. Но королю Леопольду не было дела до дочери Клементины. Его дорогая баронесса 16 ноября 1907 года родила ему второго сына, и король стал подумывать о том, чтобы оставить трон и жить в тишине и покое со своей «семьей».

В личную жизнь Леопольда вмешалась церковь – ему настоятельно посоветовали отослать Бланш. Но король заупрямился. Единственным выходом из создавшегося положения был морганатический брак. Бланш была потрясена. Ни о чем подобном она не мечтала, но тут же дала согласие. Здоровье короля ухудшалось с каждым днем. Он постоянно ездил на курорты лечить подагру, и во время одного из путешествий его настигла очень тяжелая болезнь: у него обнаружили рефлекторный паралич кишечника. Врачи стали советовать ему операцию, которая, по их мнению, могла помочь. Леопольд в ответ заявил, что «врачи способны только прикончить человека, если он всерьез заболел».

14 декабря в брюссельском дворце Бланш король обвенчался со своей любовницей. Венчал их каноник Сурсман, свидетелями были бароны Сноу и Гоффине. После венчания король занялся делами и привел их в порядок. Своей дорогой Бланш он завещал коллекцию картин и вверил преданному слуге шесть чемоданов с богатствами, которые хотел ей передать. После этого Леопольд доверился хирургам.

Операция прошла успешно, однако о состоянии больного можно было судить только через несколько дней. Бланш постоянно сидела у его изголовья. Король позволил принцессе Клементине навестить себя ненадолго, побеседовал с наследником Альбертом, которому предстояло быть королем, но не пожелал видеть двух других дочерей.

На второй день вечером король начал сильно чихать, после чего очень скоро наступил конец. «Вдове» пришлось покинуть дворец. Для Бланш наступили тяжелые дни, ее наследство было опечатано, и только благодаря личной дружбе с директором банка ей удалось получить из сейфа свои чемоданы. Она переправила их во Францию, заявив, что везет музыкальные партитуры.

Поселившись в Париже, она встретила… Эммануэля Дюрьё. Впрочем, вполне возможно, он никогда не исчезал с ее горизонта… В августе 1910 года она вышла за него замуж. Дюрьё усыновил ее детей, таким образом узаконив их. Но семейная жизнь не заладилась. Дюрьё продолжал играть, тратя состояние жены. Бланш это не могло понравиться, и в 1913 году они развелись.

Больше Бланш и Эммануэль не виделись, а в 1917 году Дюрьё будет убит.

Баронессу де Воган ожидало еще одно тяжелое испытание: в 1914 году в возрасте семи лет умрет ее сын Филипп.

Потеряв младшего сына, Бланш уедет со старшим, Люсьеном, в Страну басков, в городок Камбо, купит там дом, шале Сен-Жан, и проживет до самой смерти, никогда больше не привлекая к себе внимания.

12 февраля 1948 года Бланш Дюрьё уйдет из этого мира.

Она была ла Гулю…

Артиллеристик…

Матушка Вебер, прачка, придерживалась твердых житейских правил. И она точно знала, что девчонке в четырнадцать лет нечего делать на танцульках, которые устраиваются у них в квартале. Однако правила правилами, а ее дочь Луиза пропадала на этих танцульках, не слушая ни просьб, ни угроз, даже запертые двери и окна ее не останавливали. Июньским вечером 1878 года матушка Вебер расхаживала по своей прачечной, раскаляясь от гнева и твердя про себя, что «добром дело не кончится». Ее одолевали самые что ни на есть мрачные мысли. Она тут света белого не видит над корытом, а Луизе и дела нет: бегает по танцулькам со всякими вертопрахами. А если и заглянет в прачечную, то только чтобы полюбоваться тонким бельем богатых клиенток, рассмотреть вышивки на нижних юбках и кружева на рубашках, от которых она без ума.

Но больше всего пугало матушку Вебер пристрастие ее дочери к танцам, которое походило на безумие. Стоило на улице заиграть шарманке, как девчонку будто кто за ниточки дергал. Нет, добром такое не кончится…

Будущее бедной женщине казалось черной дырой.

Но вот Луиза вернулась домой, и матушка, взглянув на нее, растревожилась еще больше: томные глаза, припухшие губы, помятое платье. Горделивой походкой Луиза не отличалась, но невольно была на виду: крепкая, высокая. И красивая на свой лад – с огненно-рыжими волосами, молочно-белой кожей, тяжелым взглядом и чуть не лопающейся от напора груди блузкой. Характером ее тоже бог не обидел. Увидев, что мать ее ждет, она первой на нее накинулась: что это она тут делает, вместо того чтобы спать?! Ее, что ли, ждет? И зачем, спрашивается? Она прекрасно знает: ее дочь на танцах! Ничего, кроме танцев, ей не интересно!

Прачка вспыхнула от гнева, услышав слова дочери.

– Значит, танцы на первом месте?! – закричала она. – А твоя девичья честь?