Королевы Привоза

Таня только пожала плечами, не собираясь ничего ему объяснять. Дождь закончился, но ни Володя, ни она не хотели уходить из гостиницы. Они проговорили до рассвета – не только об убийствах. Они говорили так, как говорят два самых дорогих друга, встретившихся после долгой разлуки. И никто из них даже не догадывался о том, что такие разговоры и есть самым важным, самым ценным проявлением любви.

Утро застало их на ногах. Володя заказал в номер самый крепкий кофе с рогаликами. Но сна у обоих не было ни в одном глазу.

Наконец Таня посмотрела на гостиничные часы, закуталась поплотней в шаль.

– Нам пора, – сказала и, выйдя из гостиницы, повела Володю по направлению к Привозу.

Возле входа в главные ворота Фруктового пассажа они застали толпу. Говорливые торговки, настоящие королевы Привоза, окружили черный автомобиль, из раскрытых окон которого топорщились штыки солдат, осыпая его визгливой, площадной бранью.

– Автомобиль Марушиной, – сказала Таня, бросив на Володю какой-то странный взгляд.

– Только ее не хватало! – поморщился Сосновский. – Что она делает здесь?

– Собирает дань с торговок, – пояснила Таня, – потому они так страшно ругаются. Грязно, но как красочно! Где еще услышишь такую речь?

– Какую дань? – Володя округлил глаза. – Позавчера Григорьева и его банду большевики выгнали из города! Все знают, что со дня на день будет арестован Домбровский! Какая дань? Не нужно больше платить!

– Но ведь Ревком остался? – усмехнулась Таня, – вот для него и собирают деньги! Разве ты не знаешь, что Марушина – правая рука Соколовской? Та доверяет ей во всем!

– Ладно, ну ее к чертям, эту надоедливую стерву! – разозлился Володя. – Скажи лучше, куда мы идем?

– Прямо туда, – Таня смело выдержала его недоумевающий взгляд, – мы идем к ней.

Автомобиль остановился. Из него вышли солдаты. Вышла и Авдотья Марушина. На фоне перемен, происходящих в городе, и быстрой расправы с бывшим атаманом Григорьевым, которого лишили всех полномочий и с позором выгнали, она не решалась стрелять в толпу.

Марушина дала солдатам приказ опустить штыки, не применять оружие и вступить в диалог с толпой. Но это было невозможно. В мире не родился человек, способный перекричать одесских торговок с Привоза, когда они решительно настроены на скандал.

Таня стала пробиваться сквозь толпу, направляясь к Марушиной. Ее узнали. Некоторые торговки даже отступали в сторону – на Привозе Таня пользовалась доброй славой. Наконец она поравнялась с Марушиной, встретила ее растерянный взгляд. Таня вынула руку из кармана, протянула вперед… Володя неотступно следовал за ней.

Дальше все произошло неожиданно и так быстро, что никто не успел среагировать – ни Марушина, ни солдаты, ни Таня, ни Володя.

Из-за угла в толпу врезалась группа всадников. Это были цыгане. Торговки расступились. Вперед вырвался пожилой цыган на черной лошади. Лицо его было суровым, испещренным шрамами, в ушах болтались золотые серьги-кольца, пышные седые волосы были связаны в хвост. Поравнявшись с Марушиной, он с гиканьем осадил лошадь. Затем резко выбросил правую руку вперед. Перед глазами Тани мелькнула знакомая татуировка на всю ладонь – роза за колючей проволокой… Нож с широким лезвием и костяной рукояткой вонзился в грудь Авдотьи Марушиной по самую рукоятку. Нелепо раскинув руки, она издала хрип, похожий на стон. Затем застыла на мгновение. Из ее раскрытых губ вытекла струйка крови. А потом она рухнула вниз, на землю…

Цыган резко взнуздал лошадь и, сопровождаемый другими всадниками, сеющими вокруг панику и беспорядок, рванулся в сторону. Еще мгновение – и они скрылись за углом.

Торговки заголосили еще страшней, чем прежде. Тогда только, словно опомнившись, солдаты принялись стрелять в толпу. Пули рикошетом ударили в булыжники мостовой.

– Бежим! Быстро! – схватив Таню за руку, Володя побежал. В толпе началась настоящая паника. Люди кричали, рвались в разные стороны, сбивали друг друга с ног. Хаос был тем страшней, что породили его выстрелы. В толпе были убитые и раненые, и вопли боли совпали с воплями сходящих с ума от страха при виде этой неожиданной беды.

Володя метался из стороны в сторону, крепко сжав руку Тани. Их толкали со всех сторон. Послышалось глухое урчание автомобильных двигателей – к месту происшествия приехали еще машины, из которых на ходу выскакивали солдаты.

– Сейчас оцепят Привоз! Надо бежать! – Володя завернул за угол. Они мчались так быстро, что от этого бега горели легкие и почти исчезло дыхание. Наконец остановились передохнуть.

– Господи… Что это было? – Володя вытер пот со лба дрожащей рукой.

– Это была любовь. Настоящая любовь, – ответила Таня, – наверное, она существует на свете.

– Какая любовь? Ты что, с ума сошла? – Володя странно смотрел на нее.

– Нет, – Таня покачала головой, – татуировка. Этот цыган был любовником или мужем Ираиды Стекляровой. И он отомстил за ее смерть.

– Как отомстил, почему? – Володя смотрел на Таню во все глаза.

– Вот почему, – Таня протянула руку вперед и разжала ладонь.