Королевы Привоза

Товары в лавке были ну совсем невысокого сорта, мука с червями стоила как первосортная, а весы были неисправны, отчего товар постоянно не довешивали. А недавно (и слух этот разнесся над Привозом, как дымовое облако) в мешке с горохом обнаружили дохлую мышь. Но владельца лавки это не смущало.

Благодаря выгодному местоположению (лавка стояла самой первой в начинавшемся торговом ряду) он удачно вел торговлю, пользуясь даже теми слухами, что ходили по Привозу. Он был одним из первых, кто быстро сообразил, что отрицательная реклама может сработать лучше положительной, и повторял часто своим покупателям:

– О моем магазине весь Привоз говорит, слышали? А что дурные слухи, так это завистники. Раз плохо говорят – значит, у меня все очень хорошо.

И люди верили, потому что это соответствует человеческой психологии: раз ругают и говорят плохо, значит, на самом деле все хорошо.

На рассвете ветреного апрельского дня к магазину бакалеи вплотную подогнали гужевую подводу, с которой два ленивых неопрятных работника принялись стаскивать тяжелые мешки.

Несмотря на ранний час, на пороге возник хозяин магазина в теплом пальто, наброшенном прямо на домашний халат. Он зевал во весь рот и протирал заспанные глаза.

– А ну погодь! – вдруг остановил бакалейщик одного из мужиков, перекатывавшего по земле мешок. Веревка развязалась, и из мешка высыпалась часть желтоватой муки. Бакалейщик засунул руку в мешок и, вытащив горсть муки, разжал пальцы.

– Мука лежалая. Вся в комках. И плесенью воняет.

– Как известно, – мужичок пожал плечами, – со склада… первый сорт…

– На складу долго валялась? – хозяин магазина сурово сдвинул брови.

– Как известно… не могу знать…

– Заплачу по второму сорту! Вон, мышиный помет виден.

– Не велено. Продаем как высший класс.

– Я сказал – получишь по второму! Я потом с твоим хозяином разберусь.

– Не велено, – и мужичок быстро поднял с земли мешок, ухватив на весу, неожиданно продемонстрировав недюжинную силу, – не заплатишь, как хозяин велел, товар буду забирать.

Так они пререкались минут десять. В конце концов мешок плюхнулся обратно на землю – бакалейщик согласился заплатить как за первый сорт, и, затянув потуже веревку, мужичонка закатил мешок внутрь магазина. Где, по знаку хозяина, помощник бакалейщика отделил этот мешок от остальных.

– Запах у муки ужасный, – развязав мешок, продавец магазина, молодой, ушлый парень, с удивлением уставился на хозяина, – воняет просто. Зачем вы его взяли?

Подвода уже уехала. Остальные мешки перекочевали в магазин, и, расплатившись с двумя грузчиками, бакалейщик поспешил старательно запереть входные двери лавки (чтобы, не дай бог, никто из покупателей не увидел на самом деле, как выглядит «дорогостоящий товар»).

– Сойдет. Запах выветрится. Просушится. А плесень затрем, – пожал он плечами.

– Вы серьезно хотите продать как высший сорт? Не купят! Воняет, и с комками.

– Еще как купят! В городе голод. Мы цену немного сбросим – за милую душу разметут.

– Как скажете. Вот только вид и запах…

– Ладно, ты тех двух баб позови, пусть просеют, одновременно и просушат. Они не из болтливых, а нам невелик расход. Все равно задорого продадим.

Продавец отправился за бабами, торгующими фруктами посреди рынка, там, где вместо дорогих лавок были простые, дешевые ряды. И очень скоро вернулся с ними – одна из них как раз была соседкой исчезнувшей Дуньки-Швабры. Бабы эти давно подрабатывали у бакалейщика, придавая негодному, некачественному товару привлекательный, «дорогой» вид. За это им хорошо платили. А так как в тяжелое время каждая копейка была на счету, бабы работали с удовольствием, быстро и ловко, и не чесали на все стороны языком.

– Фу! Ну и вонь! – поморщилась соседка Дуньки, разворачивая мешок. – Первый раз вижу, шоб мука была тухлой! Зря купили. Там внутри мышь подохла. И не одна. Вонь теперь не выветришь.

– Ты мне поболтай, – пригрозил бабе бакалейщик, – если б все было товарно, зачем тебе-то платить? Там, в муке этой, действительно мышиного навоза много. Вот его надо выбрать, а муку просушить. Справишься? У нас час до открытия!

– А то! – и, придвинув чистую тряпицу, на которой собиралась просушивать, баба развязала мешок.

Но муки высыпалось совсем не много. Баба удивилась. Она потрясла мешком, даже перевернула его и стала дальше трясти – муки высыпалось еще меньше, чем в первый раз. Даже бакалейщик удивился – обычно из холщового мешка мука высыпалась просто и легко.

– Застряло там что-то, – сказала баба, – внутри наложено. Тяжелое что-то заткнули сверху. Вот и не идет мука.

– Что за чертовщина… Неужто мусор внутрь побросал, ирод… И за это деньги плочены… – возмутился хозяин магазина, – нет, ты мне все из мешка вытряхни. Я ему в глотку этот мусор заткну.

Баба засунула внутрь руку.

– Не вытащить. Тяжелое. На ощупь холодное. Твердое, как камень. Ай! Что-то острое… Оцарапалась…

И тут баба вытащила палец… Тут заинтересовался даже продавец, подошел ближе. Дрогнувшим голосом бакалейщик скомандовал:

– Разрезай.

Продавец стал резать мешок по боку. Отогнул обе части мешковины. Снизу прямо на пол хлынула мука. А сверху…