Королевы-соперницы

Их взорам предстало страшное зрелище. Завернутое в зеленый бархатный плащ, перед ними лежало тело женщины. На расшитом драгоценностями атласном платье жертвы расползались пятна крови, ее белоснежные руки были вытянуты вдоль тела, юбка задралась, обнажая красивые ноги, безжизненные в роскошных шелковых чулках и изящных атласных туфельках. Бледные плечи были оголены и перепачканы кровью.

Графиня ухватилась за Элпью, а та поддержала Годфри. Обращенная к ним в неровном свете фонаря, торчала окровавленная шея, тускло мерцало оставшееся на ней жемчужное ожерелье, кровь вялыми толчками все еще сочилась на темную запачканную траву. Бедной женщине отрубили голову.

Глава седьмая Отчаяние

Полное отсутствие надежды — это Отчаяние.

Включает скрежетание зубами, покусывание губ, нахмуренный лоб.

Брови насуплены и резко сведены к переносице. Рот открыт, уголки губ оттянуты назад, нижняя губа выпячена и вывернута.

— Это она! — вскрикнула Элпью, едва обретя способность дышать.

— Ребекка? — Графиня подвинулась поближе.

— В этом платье она играла Роксану, миледи. Я столько на него пялилась на сцене, что узнаю каждую бусинку, каждую блестку.

— А это ее красивые туфельки, — всхлипнул Годфри. — Дайте мне только до него добраться...

— Это невыносимо. — Графиня выхватила у Элпью фонарь. — Не будем больше на него смотреть.

Они отвернулись от тела.

— Убийца, вероятно, все еще в парке, — прошептала Элпью. — Тело еще теплое.

— Если бы мы пришли на несколько минут раньше... — Графиня схватила Элпью за руку. — Мы бы увидели убийцу.

— О, мадам. — У Элпью застучали зубы. — Что нам делать?

— Нужно поднять тревогу, — слабым, дрожащим голосом проговорил Годфри. — Позвать стражу.

— Зная, какие стражники идиоты, — графиня проглотила застрявший в горле комок, — дождемся, что они арестуют нас за это убийство, если мы здесь останемся.

— Но мы же не можем оставить ее просто так. — Годфри упал на колени.

— Когда мы снова выберемся на дорогу, наймем мальчишку-факельщика, чтобы он поднял тревогу. — Графиня мягко помогла Годфри подняться. — Так лучше. Правда, Годфри. Она хотела, чтобы ты ее защитил, а не угодил из-за нее на виселицу.

— Розамунда! Это наверняка совпадение.

Пока над Джермен-стрит занималась заря, а Годфри с помощью бренди забылся неспокойным сном, графиня и Элпью сидели за столом, заваленным исписанными обрывками бумаги.

Графиня машинально чертила что-то пером. Они с Элпью оказались не в состоянии заснуть после пережитого в парке ужаса.

— А мог пруд Розамунды быть той таинственной Розамундой, о которой говорил Рейкуэлл?

Элпью задумалась.

— Может, она зарабатывала деньги, торгуя собой?

— Это маловероятно, Элпью. Ни ее характер, ни слава не позволили бы этого. Ты сама мне рассказывала, с каким испугом она прошла через бордель, когда спасалась от уличной схватки между титирами и ополчением. — Графиня воздела руки. — Кроме того, если ей требовались мужчины, она, как актриса, спокойно могла устремлять свои взоры в более высокие сферы, чем к простым посетителям публичного дома. Возьми, к примеру, эту шлюху Нэлл Гуин или ее подругу Молл Дэвис, навязчиво предлагавшую апельсины. С помощью сцены они заманили короля. Пег Хьюз поймала принца Руперта. Ребекка могла заполучить любого, кого пожелала бы.

— Она получила Рейкуэлла! — Элпью положила рядом два клочка бумаги. — А его она не хотела. Предположим, от мужчин она хотела денег, но нуждалась в анонимности. Не забывайте, графиня, когда актриса обретает богатого поклонника, появляются люди, такие, как мы с вами, которые стремятся сообщить об этом всему миру.

— Я считаю, Элпью, что тут у нас с тобой бесконечно сложная история. — Графиня поиграла пером. — Скажи на милость, зачем женщине с характером, славой и богатством Ребекки идти в такое неприглядное и опасное место, как пруд Розамунды, да еще ночью? И зачем посылать нам записку о встрече там? Если она хотела с нами повидаться, то спокойно могла прийти сюда.

— Она же пряталась от Рейкуэлла.

— Да-да, но он не может следить за нашим домом круглые сутки. Если мы провели приставов, она так же могла прошмыгнуть мимо него. И войти, как ушла — через задний двор.

— Думаете, ее убил Рейкуэлл?

— Мне неприятно это говорить, но мы знаем, что сей не слишком благородный лорд не считает убийство людей чем-то из ряда вон выходящим. Хотя их почтенные светлости даже прибегли к помощи закона, чтобы его освободить, совершенно ясно, что Рейкуэлл уже убил двух человек и...

— Ну конечно! — Элпью со стуком поставила на стол чашку с шоколадом. — Если вы правы и он каким-то образом выбрался в ту ночь из Тауэра и был рядом с Йорк-Билдингс, он легко мог убить и Анну Лукас.

— Или так. Рейкуэлл был без ума от Анны Лукас. Может, он и есть тайный благодетель ее семьи. Возможно, Анну убила Ребекка, как мы с самого начала и думали. А Рейкуэлл убил ее из мести.

— Но почему он не сдержал своего обещания послать денег семье Лукас, чтобы ребенка не отправили в работный дом, а мужа в Бедлам?