Королевы-соперницы

— Не в буквально смысле, вы понимаете. Такая женщина и палкой до меня не дотронется. Чересчур холодная и высокомерная дама. — Он шумно отхлебнул пива. — И чересчур благородная. И чересчур добрая. — Он положил руку на плечо Элпью. — Я предпочитаю иметь дело с женщинами сердечными, пышными и развязными, как вы.

Элпью передернула плечом, и рука Джорджа соскользнула.

— Ребекка слишком благородна? Да ладно вам, Джордж, вы навеселе, вот и болтаете невесть что.

Они сели на скамью рядом с открытой дверью и стали наблюдать за жизнью улицы, оживавшей по мере того, как поднимались жалюзи на магазинах и уличные торговцы выходили на ежедневный промысел.

— Она дала нам шанс, но мы оказались для нее людьми слишком низкими. Она изобличила наши недостатки, а себя показала ангелом.

— Ребекка, ангелом? Что вы хотите этим сказать?

— Ну, вся эта история с кольцами.

— Какими кольцами?

— Вы же видели. Я точно знаю. Ну, перед похоронами. Я так отвратно себя потом чувствовал. У Анны Лукас после смерти не оказалось денег даже на траурные кольца. Но о том, чтобы пойти без них, нечего было и думать. Все вокруг посчитали бы, что она нас ненавидела или оказалась слишком скупой, чтобы оставить на них деньги. Ребекка решила, что у нас должны быть кольца. И предложила нам всем сброситься.

— А вы все отказались?

— Я предложил ей несколько монет, которые нашел в кармане, — пробормотал в свою кружку Джордж. — Но она высмеяла меня, сказав, что этих денег и на оправу для одного кольца не хватит. И она правду сказала. Я пожадничал.

— Так откуда все же взялись эти кольца? Я слышала, как мальчик говорил...

— Их заказала Ребекка. Поэтому она и опоздала на похороны. Она всегда хочет, чтобы все выглядело прилично, даже если и предстает при этом в невыгодном свете. Она сама купила кольца. Заплатила за них. — Он всхлипнул.

— У миссис Лукас не было достаточно денег, чтобы оставить на собственные траурные кольца?

— Совершенно верно. Каждое заработанное пенни она тратила на уход за мужем и на сына.

Джордж вытер слезу.

— Бедная Анна. Такое испытание, но она всегда держалась бодро. У нее не было ни одного врага.

— Кроме Ребекки.

— Ребекка! — Джордж откинулся, пытаясь сфокусировать взгляд на лице Элпью. — Шутите! Нет-нет. Из всех нас Ребекка была ближе всех к Анне. Она ее обожала, и они вечно шушукались по углам, хихикая и придумывая розыгрыши. Бекки была ее рабыней. Ради нее она пошла бы на что угодно.

Графиня заглянула за штору, отгораживавшую мужскую гримуборную. Сиббер сидел за столом, перед ним высились стопки писчей бумаги. Рядом на скамье сидел его преподобие Фарквар, капеллан Тауэра.

— Графиня! — Сиббер встал. — У нас выдалась тяжелая ночь! И сейчас я урвал несколько минут, чтобы его преподобие Фарквар пробежал мои новые сцены. — Он взял листок. — Меня поражает, сколько возможностей этот писака Шекспир упустил в своей трагедии о Ричарде. Возьмем, например, последний акт. После утомительного явления всех этих призраков... я вкладываю в уста Кетсби следующие слова:

Неужто сон дурной вас напугал,
Когда живых бояться надо?

А Ричард в этот момент осознает, что должен воспользоваться моментом, забыть прошлые беды, и поэтому говорит — тут я оставил, как у Шекспира:

Нет, не смутить наш дух пустыми снами!
Ведь совесть — вздор.[26]

Затем он поворачивается у меня к аудитории с самоуверенной улыбкой: «И Ричард — снова с вами!»

— Это великолепно, — проговорил священник, хлопнув ладонью по стопке листов. — Отличная поправка. Новый штрих к характеру злодея.

— В духе моего лорда Рейкуэлла... — Графиня не закончила предложение, надеясь на реакцию.

— Да. И... э... потом... — Сиббер схватил другой листок. — ...когда Ричард обращается к убийцам в четвертом акте, у меня он кричит: «Покончить с ним...» Потом я собираюсь слегка подмигнуть зрителям: «...вот вам и Бэкингем!» Я уверен, что сорву этими словами аплодисменты. Особенно если речь пойдет о голове Джорджа! — Сиббер плюхнулся на стул и засмеялся. — Понимаете, графиня, существуют всего два точных признака успеха актера. Это смех и аплодисменты.

— Никаких известий от Ребекки? — спросила графиня, наблюдая за его реакцией.

— Она всегда была импульсивна. — На лице Сиббера ничего не отразилось. — Она отправилась предаваться определенным утехам с этим юнцом. Но когда схлынет первая волна страсти, она вернется, поджав хвост и желая получить назад все свои роли. Подобные женщины всегда так поступают.

— И она на какое-то время примирится с Рейкуэллом?

— Если он швыряет деньгами так, как на празднике в «Причуде», то почему нет?

— Ваше преподобие Фарквар, вы, должно быть, встречались с благородным лордом.

Священник поднял на графиню глаза.

— С чего вы взяли?

— Когда мы с вами виделись в последний раз, он сидел в Бошампской башне.

— Ах этот! Из шайки титиров. Нет. Но разумеется, мне рассказывали о нем господа йомены.

— Как вы думаете, мог ли он каким-то образом сбежать из Тауэра в ту ночь, когда Лампоне читал свою лекцию о Страстях?