Короли абордажа

Мнения граждан разделились. Одни горячо поддерживали своего молодого соотечественника, другие, наоборот, ругали его, как самонадеянного выскочку и болтуна. И все же в конце концов большинство проголосовало за смелое предложение юного Фемистокла. Итак, первый шаг к созданию будущей великой морской державы был сделан, ведь на серебро с рудников можно было уже в короткие сроки построить около сотни триер. Казалось, что этого уже вполне достаточно для будущего благоденствия Афин. Но Фемистокл и не думал останавливаться на достигнутом.

— Мы сделали лишь первый робкий шаг к своему господству над морями! — неустанно внушал он недоверчивым горожанам. — Будет непростительной ошибкой, если мы остановимся сейчас на полпути! Пойдемте же дальше!

Из записок Ксенофонта: «С того времени, мало-помалу, завлекая и толкая сограждан в сторону моря, он доказывал, что на суше им не справиться даже с соседями, с помощью же морских сил они могут отразить варваров и стать затем во главе Эллады. Таким образом, Фемистокл превратил афинян из стойких гоплитов… в корабельщиков и мореходов. Злоречивые же языки говорили, что, вырвав, таким образом, из рук сограждан копье и щит, Фемистокл приковал народ к корабельным скамьям и веслам».

А Фемистоклу и этого было мало. Авторитет молодого политика стремительно рос, а вместе с ним множились и его планы. Теперь ему было уже мало лишь простого увеличения числа строящихся кораблей.

— Сборище триер, пусть даже самое огромное — это все равно лишь сборище, но не флот! — говорил он теперь при каждом удобном случае во всеуслышание. — Теперь надо создавать настоящий боевой флот!

В скором времени как-то само собой, несмотря на свою молодость, энергичный и честолюбивый Фемистокл встал во главе строящегося афинского флота. И хотя официально такой должности в городе не существовало, для граждан его предводительство над всеми судами стало чем-то самим собой разумеющимся.

Перво-наперво Фемистокл выкрал секреты строительства лучших в то время самосских корабельных мастеров, не пожалев для этого золота. Тогда же Фемистокл самолично съездил в Коринф и за огромные деньги пригласил в Афины тамошнего корабельного мастера Аминокла, которого историческая наука считает изобретателем легких и быстроходных боевых триер.

Вскоре на афинских верфях началась массовая постройка знаменитых самосских самен — судов с обрубленными носами в виде свиного рыла, пузатых и глубокосидящих. Такие суда были быстроходны и поднимали большие грузы.

— Вот, — сказал согражданам Фемистокл, — когда в Пирейской бухте закачались на пологих волнах первые десятки пузатых самен. — Я даю вам готовый торговый флот. Грузите товары и обогащайтесь! Я же теперь займусь созданием флота военного! Каждый состав городского совета должен для начала оставлять после своего правления двадцать новых триер! Только так мы сможем защитить свою морскую торговлю!

Нельзя сказать, что все у Фемистокла шло так гладко, как ему хотелось бы. Врагов и недоброжелателей у него хватало всегда с избытком. Это хорошо видно даже из жизнеописания нашего героя, составленного Плутархом. Афиняне вовсю пользовались трудами своего энергичного «адмирала», но признавать за ним вполне очевидные заслуги отнюдь не спешили. Воистину, нет пророка в своем отечестве! Обвинения же против Фемистокла выдвигались порой до смешного мелочные.

— Ты не умеешь настраивать лиру и играть на арфе, а это непременная черта всех истинно образованных людей! — бросали ему упреки в лицо.

— Да, я не умею этого делать, — невозмутимо отвечал флотоводец. — Но наш город, который еще недавно был слабым и никому не известным, я делаю великим и могущественным! А на арфах пусть поиграет кто-нибудь из вас, я ж буду лучше слушать!

Каждый год с ранней весны и до поздней осени Фемистокл проводил все свое время в порту и в море. Уж кто-кто, а он понимал, что невозможно создать настоящий боевой флот, не познав всех тонкостей морского дела. Первые плавания и первые боевые столкновения с пиратами научили Фемистокла очень многому. Не гнушался афинский флотоводец и бесед со стариками кормщиками со всех уголков Средиземноморья. Особенно дотошно допытывал он всегда финикийцев — лучших моряков того времени. На презрительные ж насмешки своих сограждан отвечал:

— Не с варварами я пью дружеское вино, а с самыми просвещенными из всех мореходов!