Короли и убийцы

Они оказались лежащими на мягком мху. Он лежал на ней, соединившись с ее телом в одно целое, а она обнимала его и руками, и ногами, крепко прижимая его к своему телу. Он как будто оказался в море горячей воды, в море, которое качало его на огромных волнах, и каждый раз, когда он погружался в нее, волны захлестывали его наслаждением, которое он до этого не испытывал никогда и ни с кем.

Он почувствовал, что ритм, соединяющий их, существует не только в их телах. Он почувствовал этот ритм в своем разуме. Как будто ее руки и ее губы касались не только его кожи, но и самых его мыслей, проникая так глубоко в его голову, что, казалось, и она, и ее страсть существовали глубоко в нем самом.

Он оказался лежащим на спине, а она, лежа на нем, прижавшись к нему, жадно вбирала его тело в себя, вжималась в него, издавая громкий стон при каждом движении. Ритм убыстрялся, жар увеличивался, наслаждение уже не просто захлестывало его разум, оно терзало и разрывало его. Она впилась в его грудь ногтями, застонав, зарычав, закричав в приступе великого наслаждения, всё ее тело задрожало, ее бедра резко задвигались взад-вперед, и тут же его собственное наслаждение поднялось из глубины его тела, сконцентрировалось внизу живота и горячими потоками вырвалось в пылающую глубину ее тела.

Гленарду показалось, что он стоит на узкой вершине высокой черной скалы, одинокого пика в бесконечной пустоте. Скала под его ногами задрожала, затряслась, треснула и с оглушительным грохотом разлетелась на мелкие кусочки. Гленард рухнул вниз, ощущая лицом потоки холодного воздуха, широко раскинул руки, и они тут же превратились в огромные орлиные крылья, каждое перо которых блестело и переливалось оттенками глубокого черного цвета. Он почувствовал, как воздух ударил в крылья, падение замедлилось и перешло в скольжение, в бесконечный полет по спирали. И тут всё исчезло.

Он стоял посреди огромного поля, покрытого большими багрово-красными розами. Он был одет в белое сюрко, а за спиной его развевался на ветру длинный белый плащ. Он наклонился и сорвал одну розу, самую большую и красивую. Она тут же уколола его палец. По коже потекла кровь, падая на его одежду. Подняв глаза, он увидел, что розы вокруг него увядают, засыхают, сереют и рассыпаются невесомым прахом, который тут же подхватывает ветер. Из розовых кустов текла кровь, много крови, кровь всё прибавлялась, покрывая всё выше и выше его сапоги из белой кожи.

Он отбросил розу в сторону, и она тут же исчезла. Исчезло и всё остальное. Всё, кроме моря крови. Гленард, уже босым, стоял по щиколотку в теплой, пахнущей железом, темной крови. В его руках был меч. Вокруг было темно, лишь слабый холодный свет луны вырисовывал очертания обнаженных трупов, плавающих лицами вниз в крови вокруг. Гленард вдруг обнаружил, что в левой руке он держит хрустальную чашу. Наклонившись, он набрал в чашу крови и поднял ее над головой. Он почувствовал, что чаша трескается в его руке, услышал хруст, и тут же хрусталь разлетелся далеко в стороны, а горячая кровь полилась по руке на волосы и лицо Гленарда.

Он оказался в саду, огромном, бескрайнем саду. Но сад был хорошо знаком ему. Как был знаком и кинжал в его руке. Чужой кинжал. И глаза человека, падающего вниз, тоже ему были слишком хорошо знакомы.

Волны ударили о скалы. Огромные, яростные, бушующие волны били о черные, изрезанные прибоем скалы. Низкие горы вокруг, покрытые соснами, скрывали страх. Он не знал, что это за страх, но ему хотелось как можно скорее покинуть это место. Он сделал шаг вперед и оказался во дворце.

Тронный зал Императорского дворца. Он один, но зал хорошо освещен многими тысячами свечей. Он стоит в центре зала. Его босые ступни ощущают холод мраморной плиты. Он смотрит вокруг и видит сотни больших разноцветных змей. Змеи ползут вокруг, следуя фигурам какого-то странного танца. Они ползают кругами, не обращая на него внимания, но их круг сужается. Он шевелится, и змеи тут же останавливаются, оборачивают свои плоские острые головы к нему. Широко раскрывают пасти, обнажая острые клыки на верхних челюстях. Раздается оглушительное шипение, и они прыгают на него.

Но его там уже нет. Он стоит посреди пустыни, утопая ногами в холодном песке. Вокруг ночь. Ни ветерка, ни звука, ни движения. Лишь темный песок и миллионы ярких звезд, глядящих на него с небесного свода. Он раскидывает руки широко в стороны, задирает лицо ввысь и вглядывается в эти звезды.