Короли и верховные правители Ирландии

И все-таки у нас нет особых поводов сомневаться в историчности самого Ниалла. Его потомки беспрестанно враждовали между собой по примеру большинства ирландских династий и не имели причин придумывать себе общих прародителей, так как по единодушному свидетельству верховное королевство Тары не являлось прерогативой какого-либо племени или рода до времени Ниалла. Тем не менее к концу V века оно уже почти превратилось в наследственное владение. Отказавшись от племенного обозначения «коннахты» и приняв династическое имя Уи Нейллы, сыновья и внуки Ниалла тем самым во всеуслышанье заявили о своем намерении монополизировать королевскую власть в Таре и лишить своих западных родичей причитающейся им доли наследства. Конечно же, мы можем подозревать, что в то время, когда всходила звезда Уи Нейллов, некоторые местные правители, обладавшие достаточным весом, чтобы избежать полного подчинения, постарались привить черенки своих родословных к стволу Ниалла. Такое явление засвидетельствовано в других областях Ирландии, и этого следует ожидать в любом обществе, придающем первостепенное значение чистоте родословной; однако оно подразумевает существование подвоя. Неверно было бы считать Уи Нейллов союзом племен. Значение их прихода к власти заключается именно в том факте, что он знаменует важный шаг в сторону от древнего племенного устройства. Уи Нейллы не были ни племенем, ни союзом племен, а династией, которая по определению даже в VI веке состояла из нескольких десятков людей, разбросанных на обширной территории Северной и Центральной Ирландии.

Возникновение династической формы правления в одно и то же время находит соответствия в других частях страны. По-видимому, в Мунстере сходный путь развития проделали Эоганахты, между тем как в Лейнстере из лагенов, первоначально представлявших собой господствующий союз племен, постепенно выделилось несколько династий, каждая из которых имела теоретические права на верховную власть в провинции. Глубинные хозяйственные и общественные корни этой перемены скрыты от наших глаз, но они определенно должны быть связанными с падением Римской Британии. Вряд ли это событие вызвало у ирландцев чувство удовлетворения: в самой Ирландии наблюдалась сходная дезинтеграция. Героические времена кельтского железного века подошли к концу: ярче всего завершение эпохи проявилось, конечно, в Ульстере с разрушением Эмайн Махи, однако даже победоносные коннахты в конечном итоге покинули Круахан, а мощной крепости Алены суждено было стать немым символом верховной власти над Лейнстером. Героические века всегда мимолетны: можно недолго преуспевать во времена смятения, но когда источник грабежа исчерпан, пользовавшиеся им тщеславные нахлебники, обречены на исчезновение.

На севере улады, вероятнее всего, представляли собой воинскую касту латенских кельтов из Британии, захватившую верховную власть над туземными племенами. Коннахты и лагены в свою очередь, возможно, были военными захватчиками сходного типа, но иного происхождения. В Мунстере картина более туманна, однако мы не находим мунстерских традиций, повествующих о героическом веке в подлинном смысле слова, а первобытное племенное устройство в провинции, по-видимому, не испытывало никаких потрясений вплоть до возвышения Эоганахтов в V веке. Не вполне ясно, были ли они действительно, как сами утверждали, группой населения, отличной по происхождению от вездесущих эринов: в огамичес-ких надписях из области Уотерфорда мы располагаем некоторыми косвенными указаниями на то, что они и их вассалы десси отличались сравнительно недавним галльским происхождением. Впрочем, вряд ли можно сомневаться в том, что своим успехом они были обязаны удачным набегам на Римскую Британию: и десси, и Уи Лиатайн (притязавшие на родство с Эоганахтами и граничившие с десси в восточном Корке) создали постоянные поселения в Южном Уэльсе и Корнуолле. Утверждалось, что мунстерские святые — Деклан из Ардмора, Киаран из Сайгира и Айльбе из Эмли — проповедовали Евангелие до прибытия св. Патрика. В отличие от Тары, окутанной языческой аурой, Кашель был твердыней христианства, возможно, с самого момента его провозглашения столицей Мунстера: Эоганахты заверяли, что он был «открыт» их предком Корком в IV веке благодаря ниспосланному свыше видению; само его название (caisel) является заимствованным латинским словом castella, обозначавшим укрепления, которые Феодосии воздвиг в Уэльсе и Западной Англии для защиты от ирландских набегов.