Короли Лероса

Степи и перелески давно сменились потрескавшейся каменистой почвой, покрытой скудной растительностью. Иногда обескураженным взглядам спутников представали иссохшие русла мелких речушек и ручьев, выглядевшие незаживающими ранами на теле земли. В округе уже давно не раздавалось пение птиц – природа была окутана мертвой тишиной, нарушаемой лишь завываниями горячего ветра, гонящего по земле клочья сухой травы. Деревянные постройки маленьких поселений пялились на путешественников темными дырами оконных проемов, а заброшенные участки земледельцев выглядели как жертвы проклятья, наложенного Высшими силами. Дибор поймал себя на мысли о том, что пустыня медленно и неотвратимо пожирает территорию Лероса.

Следуя вдоль широких торговых трактов и проселочных дорог, они еще не встречали путников или обозов, передвигающихся с ними в попутном направлении – все шли и ехали им навстречу, подальше от надвигающейся угрозы. То были и одинокие переселенцы, все имущество которых умещалось в заплечном мешке, и целые семейства, перевозящие свой скарб на скрипящих повозках, запряженных изможденными лошадьми. При встрече с всадниками люди понуро опускали взгляды, будто пытались спрятать свои чувства в дорожной пыли. На все попытки заговорить большинство из них лишь качали головами, давая понять, что не расположены к беседе с первыми встречными. А те, что реагировали на обращения, советовали быстрее покинуть эту местность. Сделав несколько неудачных попыток разговорить мрачных беженцев, Дибор возмущенно воскликнул:

– Словно говоришь с каменными изваяниями! Что произошло с этими людьми?! Их будто высосали изнутри – ни эмоций, ни чувств, одна лишь безысходность в тусклых взорах.

– Не спеши судить этих несчастных, юный наследник трона Лероса, – хмуро произнес Тулавр и погладил по холке коня, обеспокоенного возгласом принца. – Возможно, им пришлось пережить то, что не в силах представить твой разум, скованный рамками собственного представления о мире.

– Я понимаю! – со свойственной лишь юности горячностью ответил Торнол. – Всеобъемлющая засуха… Невыносимая жара… Неурожаи… Какое-то там еще проснувшееся зло…

– Вот именно! – жестко ответил катеон. – Это для тебя оно «какое-то»! Ты не в силах воспринять на уровне реальности зловещие слухи, докатившиеся до столицы. А им, судя по всему, пришлось все это пережить! Я не думаю, что засуха или неурожай способны заставить этих земледельцев сорваться с насиженных мест и отправиться в никуда вместе с семьями!

– А что?.. – Дибор неуверенно улыбнулся. – Думаешь, сказки про оживших мертвецов могут оказаться правдой?!

Тулавр пристально взглянул в глаза принца и пояснил свою мысль:

– Слухи, сказки – это только слова. И именно в этом ключе ты и воспринимаешь этот мир – основываясь на словах и суждениях других. Я же смотрю на окружающую реальность иначе и привык воспринимать мир во всех его проявлениях.

Дибор покачал головой, не улавливая сути изречений катеона. Заметив это, Тулавр улыбнулся:

– Да, парень, я допускаю вероятность того, что мы можем столкнуться с чем-то непознанным, и потому еще более страшным, чем это можно вообразить… Люди всегда испытывали животный страх перед тем, что никоим образом не укладывается в незыблемую для них картину окружающей действительности. Для тебя восставший к жизни труп – априори сказка, поэтому разум тут же отметает ее и прячется за отрицанием и сарказмом. Но если ты хоть на мгновение сможешь допустить подобное – ты ощутишь лишь тысячную часть того, что, возможно, испытали эти люди…

Дибор надолго умолк, пытаясь вникнуть в смысл сказанного спутником. Наконец, придя к какому-то выводу, он с апломбом произнес:

– Тулавр, я понял, что ты хотел мне сказать! Нужно отбросить устои и, взглянув на мир по-новому, действовать по обстоятельствам!

Катеон в ответ добродушно усмехнулся.

– Ничего ты не понял, глупый… Это опять – всего лишь слова! Когда придет время, тебе будет уже не до объяснений и формулировок…

Через некоторое время вдали показались очертания приземистых каменных построек и прилегающих к ним крестьянских лачуг. Тулавр достал из седельной сумки карту и сверился с ней.

– Нарро, – произнес он и вздохнул. – За этим городком начинается Фетия, граничащая с Тайранской пустыней. Думаю, что через несколько дней мы погрузим подошвы своих сапог в ненавистные пески. Солнце уже близится к закату, поэтому нам необходимо найти пристанище на ночь. Будем надеяться на то, что здесь еще остались люди, которые предоставят нам кров и пищу.

И словно в подтверждение его слов на фоне одного из зданий мелькнули силуэты всадников, а слуха коснулись обрывки разухабистой песни.

– Довольно необычное явление для этой местности – залихватское пение, – с сомнением покачал головой Дибор.

– Ты прав, мой юный друг, – нахмурился катеон. – Впрочем, не будем ломать над этим голову – воистину причуды человеческой натуры неисчерпаемы. Плачем на праздниках, пьем и веселимся на похоронах – на то мы и люди!