Короли ночи

— Вернуться обратно в Аквилонию я не мог, потому что дикари постоянно шли по моему следу, и мне пришлось направиться на запад. Несколько дней назад мне посчастливилось отделаться от преследования и, слава Крому, я нашел убежище именно там, где Траникос спрятал свои сокровища. Я обнаружил все: сундуки с одеждой и оружи-ем, кучи монет, драгоценностей и золотых украшений, а среди всего этого богатства — драгоценный камень Тотнекрис, сверкающий, как звезда. Старый Траникос и одиннадцать его самых доверенных сподвижников сидели вокруг стола, сработанного из черного дерева. Все они смотрят неподвижно на свои драгоценности на протяжении вот уже целой сотни лет…

— Что?!

— Да, вы в чем-то сомневаетесь? — Конан рассмеялся. — Траникос умер около своих драгоценностей, а все остальные заодно с ним! Их трупы, как это ни странно, не разложились и не высохли до сих пор. Они сидят там в своих сапогах с отворотами, длинных плащах и кожаных широкополых шляпах. У каждого из них в руке стакан вина. Они все сидят в тех же позах, которые выбрали сто лет назад.

— Это же невозможно! Просто невероятно! — пробурчал Стромбанни, представив страшную картину. — Это уже не шутки. В конце концов, нам необходимы сокровища. Продолжай Конан.

На этот раз киммериец тоже уселся за стол, налил в бокал вина и одним глотком опустошил его.

— Во имя Крома, это первый бокал вина с тех пор, как я покинул Аквилонию, — произнес он. — Эти проклятые буквально наступали мне на пятки так, что я с трудом успевал подкрепиться ягодами и орехами, которые находил и срывал по дороге во время бегства. Иногда мне попадались лягушки, и я вынужден был глотать их сырыми, потому что не мог рисковать и разжечь костер.

Нетерпеливые слушатели, ругаясь, наперебой стали объяснять Конану, что их интересует не его питание, а сокровища.

Варвар еще раз усмехнулся и продолжил:

— После того, как я наткнулся на эти сокровища, я отдохнул пару дней, изготовил силки на кроликов, установил их и, поймав дичь, откормился и залечил свои раны. Однажды я увидел над западной частью леса столб дыма, но предположил самое естественное — что-то горит в поселении пиктов на морском побережье. Я оставался возле сокровищ, поскольку они были в месте, которого избегают пикты. Если бы меня действительно продолжало выслеживать какое-то из местных племен, охотники наверняка рано или поздно обнаружили бы себя. Вчера ночью, окончательно убедившись в отсутствии поблизости дикарей, я направился на запад, намереваясь выйти на берег в двух-трех милях севернее того места, где наблюдался дым. Я находился далеко от берега, когда разразилась буря. Мне пришлось спрятать драгоценности под каменным выступом и ожидать, пока буря не прекратится. Потом я забрался на высокое дерево, чтобы посмотреть, нет ли поблизости пиктов, но вместо них я увидел стоящую на якоре караку Строма и его людей, гребущих на лодке к берегу. Я направился к ним и на берегу случайно столкнулся с Галакусом. У меня с ним были старые счеты, и мы прямо на месте разрешили наш спор. Ему пришлось умереть.

— Из-за чего вы враждовали? — спросил Стромбанни.

— О, несколько лет назад он отбил у меня девушку. Тебя это устраивает? О том, что у него была к рта, я вообще не знал, пока он, уже умирая, не попытался проглотить ее. Разумеется, я мгновенно узнал изображенную местность. Мне пришлось укрыться в лесной чаще, пока ты, Стром, и твои люди рыскали вокруг в поисках убийцы Галакуса. Я не счел этот момент подходящим для того, чтобы выйти из укрытия, — Конан рассмеялся в пылающее от ярости лицо Стромбанни.

— Ну, а лежа в кустах, я все слышал и узнал о существовании Заромо, и Валенсо, которые находились на берегу, всего в паре миль отсюда. Я слышал, как ты, Стром, сказал своим людям, что Заромо убил Галакуса и забрал карту и что ты будешь лично иметь с ним дело, чтобы отомстить и вернуть карту…

— Собака! — прохрипел Заромо.

Стромбанни, хотя и побледнел, но дружески улыбнулся.

— Неужели ты думаешь, что я должен быть честным с такой собакой, как ты, Заромо? Рассказывай дальше, Конан!

Киммериец оглядел соперников и ухмыльнулся. Не вызывало сомнений, что он намерился разжечь пламя вражды и ненависти между двумя морскими разбойниками.

— Осталось рассказать совсем немногое. Я побежал прямо через лес, а ты, Стром, поплыл вдоль берега, и поэтому я оказался у форта задолго до тебя. Твое предположение о том, что шторм уничтожил корабль Заромо, подтвердилось.

Он взглянул на пирата и корсара.