Короли ночи

Из-за дымовой пелены в зале было темно. По стенам и потолку метались призрачные тени. Серебряный подсвечник валялся на полу, свечи были потушены.

Комнату освещал камин и языки пламени, охватывающие дом. В отблесках багряного пламени Конан увидел человека, свободно болтавшегося на конце веревки. Лицо мертвеца смотрело на киммерийца. Оно было искажено до неузнаваемости, однако Конан понял, что это — граф Валенсо.

Но в зале еще кто-то присутствовал. Конан разглядел сквозь серое облако дыма ужасную черную фигуру, поднимавшуюся перед камином. Очертания подвижного силуэта были почти человеческими, однако тени она не отбрасывала.

— Кром! — выругался Конан, мгновенно поняв, что видит перед собой создание, которое невозможно сразить ни одним мечом на свете.

Киммериец мгновенно отпрыгнул назад и огляделся. У подножия лестницы стояла Белеза, в которую крепко вцепилась Тина.

Черное чудовище вспучилось, выпрямилось и растопырило огромные руки. Размытое лицо пристально вперилось в киммерийца, пронзая человека клубящимся дымом.

Лицо демона было искажено до ужаса. Конан увидел близко растущие рога, зияющую бездонную пасть, стоящие торчком остроконечные уши. Чудовище неумолимо надвигалось. И вместе с обострившимся отчаянием в Конане проснулись старые спасительные воспоминания.

Возле ног пригнувшегося киммерийца лежал опрокинутый подсвечник, бывшая гордость дворца в Корзетте — пятьдесят фунтов массивного серебра, искусно украшенного изображениями Богов и героев. Конан схватил эту драгоценность и занес над головой.

— Серебро и огонь! — крикнул он громовым голосом и резко швырнул подсвечник, единым порывом выплеснув всю силу своих мускулов. Подсвечник с грохотом ударился о чудовищную черную грудь, сбил демона с ног и опрокинул в горящий камин.

Зал потряс ужасный рев, рев адского существа, погибающего на земле. Разнесенные в клочья гобелены и другие украшения были сорваны со стен. Каменный камин разлетелся на куски, тяжелые камни погребли под собой черное тело демона.

Новая волна рева и грохота сотрясла дом. Горящие балки полетели с потолка, и пламя жадно набросилось на кучу обломков.

Языки пламени уже лизали лестницу, когда Конан достиг ее. Одной рукой он подхватил потерявшую сознание девочку, а другой поставил Белезу на ноги. Сквозь жуткий треск пламени угрожающе доносился стук боевых топоров пиктов и грохот сокрушаемой двери.

Осмотревшись, Конан обнаружил еще одну дверь — напротив лестницы — и побежал к ней, крепко зажав Тину под мышкой и волоча за собой безвольную Белезу, которая, казалось, совершенно оцепенела и ничего не воспринимала. Едва они выскочили из зала, как за их спиной рухнул горевший потолок. Облака клубящегося едкого дыма грозили задушить людей, но Конан уже увидел распахнутую дверь наружу. Протащив через новый порог беспомощных девушек, он увидел сорванные петли следующей двери и разбитые в дребезги засовы и замки.

— … Этот дьявол проник в дом через эту дверь! — истерически всхлипнула Белеза. — Я… я… видела его… не… я не знаю…

Они торопливо побежали по охваченному огнем двору. Один из пиктов бросился им навстречу с подняты м вверх топором. Глаза дикаря злобно сверкали в алых всполохах пламени.

Конан резко оттолкнул Белезу в сторону, разворотом тела спас Тину от удара топора и одновременно вонзил свой окровавленный меч в грудь нападавшего, а потом, схватив Белезу и Тину, побежал дальше, к южной стороне форта.

Клубы дыма скрывали людей, но беглецы все же были замечены. Голые воины — черные, суетящиеся на фоне пылающих домов фигуры — со всех сторон устремились за Конаном, подняв боевые топоры над орущими головами. Преследователи были еще в дюжине футов, когда Конан нырнул в проход между хижинами. Все новые и новые дикари, беснуясь, спешили к другому концу прохода, чтобы отрезать беглецам путь к отступлению.

Конан на мгновение остановился, изо всех сил забросил на стену сначала Белезу, а потом Тину и только потом вскочил туда сам. Не задерживаясь, он поднял Белезу и бросил ее на песок снаружи. Тина последовала за девушкой. Один из боевых топоров вонзился в обугленное бревно у самого его плеча, однако Конан уже перепрыгнул через частокол и подобрал своих подзащитных.

Пикты, появившиеся на стене мгновение спустя, уже никого не увидели.

XI. Воин Аквилонии

Новое утро нежно тронуло воду дуновением легкого бриза. Далеко в сверкающем море из тумана поднималось белое пятно — парус корабля, который, казалось, повис между небом и голубой гладью моря. Конан стоял в кустарнике скалистого мыса бухты и держал над костром, сложенным из сырых веток, разорванный плащ. Костер тлел, а не горел, и когда Конан убирал плащ в сторону, вверх поднимались маленькие кольца дымы. Белеза, обняв Тину, сидела рядом с киммерийцем.

— Вы полагаете, что корсары заметят и поймут значение ваших дымовых сигналов? — спросила она.