Короли ночной Вероны

— Мне, по-вашему, мало Паоло, — по привычке сменил тему ректор, — которого ударили ножом, так теперь еще и вы. Как мне смотреть в глаза родителям убитых студентов? Может ты мне подскажешь, Габриэль, раз уж Джаккомо лежит без сознания у медиков.

— Я был против того, чтобы встревать в бой с профессиональными убийцами, — сказал я.

— Ах, вы еще и в убийцах разбираетесь, господин студент. — Вот теперь дело совсем плохо, раз уж ректор перешел на столь официальный тон!

— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто такие люди со шпагами в масках смерти, — как свою голову произнес я.

— У вас и нет этих семи пядей! — хлопнул ректор ладонью по столу. — Так вот, — уже спокойнее сказал он, — перекладывать ответственность на ваше любимое Братство, как это делают некоторые мои коллеги, я не стану. В конце концов, я тут ректор. Но если нечто подобное повториться, отчислю всех виновных и, вообще, принимавших участие, — это раз. А во-вторых: о Братстве можете забыть, ничего подобного не попущу. Так и передай своему лорд-прелат-декану. И тому, кто в госпитале сидит, скажи, что если те, кто прислал по его душу убийц, попытаются достать его на территории университета, то пусть сам выроет себе могилу. Я не желаю, чтобы дела Союза распространялись сюда.

— Но как?.. — поперхнулся воздухом я.

— Не важно, молодой человек, — отмахнулся ректор, — не стоит вам знать всего, что твориться в подлунном мире. Знание не только источник многих печалей, оно еще и весьма основательно укорачивает жизнь. Поверь мне, Габриэль. А теперь ступай с миром.

Я вышел из его кабинета и, мало что понимая, двинулся через сад, шелестя опавшей листвой. Да кто же он такой, этот баалов адрандец, ставший ректором Веронского университета за неизвестно какие заслуги. До сих пор не могу понять, каким образом это могло произойти в нашей совершенно не космополитичной стране. Кто же ты такой, Франк де Ливарро? Уверен, что не я один задаюсь этим вопросом.

Задумавшись, я едва не налетел на высокую девушку с длинными темно-каштановыми волосами, хлестнувшими меня по лицу, когда она тряхнула головой. Я рефлекторно перехватил ее за талию, не давая упасть, но девушка и сама предпринимала попытки удержаться в вертикальном положении. В итоге, получилось, что рука моя оказалась несколько ниже талии, я ощутил приятную пальцам округлую упругость, а следом — жгучую боль пощечины. А силушкой ее Господь не обделил! Из рассеченной щеки брызнула кровь.

— Да как вы смеете?! — ворвался в уши полный праведного гнева приятный голос.

Не без некоторого сожаления убрав руку, я отступил на шаг, чтобы получше рассмотреть удачу, на которую столь невежливо налетел. Хм, а она весьма и весьма не дурна собой, — говорю вам как салентинец, а следовательно любитель девичьей красоты, а кое в чем, можно сказать, профессионал.

— Приношу вам нижайшие извинения, юная госпожа. — Я согнулся в глубоком поклоне, чтобы получше рассмотреть ее ножки, соблазнительно обрисованные юбкой. — Позвольте узнать, с кем меня столкнула судьба.

— Рафаэлла Адоррио, — был ответ.

Вот так-так! Встретиться с единственным отпрыском семьи Адоррио, практически полностью погибшей в вендетте с Гралло. Их многолетняя вражда была прервана решением герцога Кэрно, приговорившего к изгнанию обе семьи. После этого немногочисленные потомки Адоррио поселились в Вероне. Рафаэллу часто звали «Розой Адоррио» и не только за острый язычок, но и за тягу к фехтованию. Видимо, ей не давали покоя лавры Шарлотты де Вильо — легендарной девушки-фехтовальщицы, зачисленной даже в полк адрандской королевской гвардии.

— Вы не считаете невежливым стоять перед девушкой, которую едва не сбили с ног, а после схватили за не слишком приличное место, и думать о чем-то своем?!

Воистину роза — и красива и шипы ой какие острые! Я улыбнулся.

— Теперь еще и глупо ухмыляетесь, — добавила она. — Может быть, хоть представитесь даме. Или некий обет запрещает вам открывать имя, благородный рыцарь?

— Габриэль Эччеверриа, — снова раскланялся я, — здешний студент.

— Не отличающийся особенной галантностью в обращении с дамами, — тут же заметила Рафаэлла, — как бы не пытался это скрыть. Но, к сожалению, именно вы мне и нужны.

— Для какой цели? — Я подпустил в голос скабрезных ноток.

— Не для той, о которой вы подумали, — оборвала она меня, — синьор Габриэль.

— Так сообщите мне, синьора Рафаэлла.

— Научи меня фехтовать, — выпалила она одним махом, позабыв о напускной гордости и заносчивости и перейдя на «ты», что устраивало меня как нельзя больше.

— Я не настолько хорошо владею шпагой, чтобы кого-то учить. — Баал бы побрал мою патологическую честность! — И интересно, для чего вам это умение?

— Думаешь, женщина должна только стряпать и рукодельничать, да? — буркнула она. — А я вот, не хочу, понял! Не желаю! Мой отец, Вителодзо Адоррио, был одним из основателей Братства Шпаги, одним из Четырех шпаг, все потомки моей семьи владели шпагой, а я — последняя из нее — должна стряпать и рукодельничать. Не же-ла-ю!!!