Короли океана

– Дрейф – человек в полном смысле слова: строгий, но добрый и справедливый к своим работникам. Он сделал из меня настоящего моряка, и, когда закончился срок, я был принят в Береговое братство. И начал бороздить моря – охотиться на испанцев. Скоро я уже и сам мог командовать кораблем, – надеюсь, на Тортуге еще помнят капитана Давида.

– Как, вы – знаменитый капитан Давид? Тот, что захватил Портобело с Картахеной?

– Да, это я, сеньор, – просто отвечал тот.

– Но как так вышло?..

– Терпение, сеньор.

– И то правда, – весело согласился молодой человек. – Давайте-ка еще хлебнем по глотку да выкурим по сигаре.

И то и другое было тотчас же исполнено.

– Семь месяцев назад, – продолжал Давид, – я оснастил пирогу и с дюжиной бравых товарищей отправился в проливы караулить испанские галионы, что возвращаются в Европу, доверху груженные золотом. Но, увы, минуло две недели, а на горизонте так и не показался ни один парус. Провиант у нас подходил к концу, и нам пришлось покинуть островок, где мы все это время обретались. Погода до сих пор стояла прекрасная. И тут грянула буря – налетел жестокий шквал. Судно наше опрокинулось… и я несколько часов кряду бултыхался в воде, плывя наугад. И уже совсем лишился сил и вот-вот готов был пойти ко дну, когда меня подобрала шлюпка с испанского корабля, направлявшегося в Веракрус. Волей случая, а такое в жизни флибустьера бывает только раз, испанский капитан сжалился надо мной: он не повесил меня, а отдал в рабство одному из пассажиров, зажиточному помещику из предместий Гвадалахары, который, как я думаю, доводился ему дальним родственником. На мое счастье, капитан не знал, кто я такой, – он принял меня за жалкого бедолагу, иначе, даже невзирая на жалость, какую я ему внушал, болтаться бы мне в петле на фока-рее… В Веракрусе я пробыл два месяца вместе с моим новым хозяином. Справедливости ради должен заметить, что для испанца он был совсем не злой. Когда же дон Антонио Сибола, так его звали, покончил со всеми своими делами в городе, он прикупил мулов и лошадей, погрузил на них всякую кладь и в одно прекрасное утро отправился в Гвадалахару. Ехали мы только на рассвете, а раз или два хозяин останавливался на целый день в городках, что встречались нам по пути. Путешествие наше продолжалось полтора месяца. Когда же мы добрались до поместья, хозяин, уже успевший убедиться в моем послушании, отрекомендовал меня своему надсмотрщику, и тот пристроил меня на полевые работы к другим пеонам. Так я оказался далеко на чужбине – в самой что ни на есть глуши. Хозяину и в голову не могло прийти, что я вздумаю бежать – без денег, без оружия и почти голый. Правда, куда податься, мне было невдомек и потому пришлось смириться с ожидавшей меня участью. Хозяин не знал, какая у меня сила воли, да и меня самого он так и не узнал – он и представить себе не мог, что я человек настырный. Как вы, верно, убедились, я довольно бегло изъясняюсь по-испански, ну а более глубокие познания в этом языке могли мне очень даже пригодиться. И вот я положил себе две недели на подготовку к побегу. Собрал пригоршню пиастров, которые умудрился заработать, кое-какую снедь, запас табаку и кое-что из одежды. И припрятал все это в зарослях алоэ. Наконец в назначенный день, а вернее, ночь я набрался смелости и пустился в бега, держа в сторону побережья и ориентируясь, по морской привычке, по звездам. Шел я только ночью, а днем прятался, стараясь не попадаться на глаза местным, потому и все селения обходил стороной. Крохотная сумма, которую я скопил, оказалась совершенно бесполезной, потому что после побега питался я, как уже говорил, одними корешками да плодами. Но тяжелее всего пришлось мне без табака. Да и провиант я экономил напрасно: все равно он весь вышел. Ну а дней восемь назад я наконец-то выбрался на это пустынное побережье: чутье не подвело меня и вывело прямиком к морю. На оконечности вон того мыса, его отсюда хорошо видно, я наткнулся на довольно глубокую пещеру, к которой, на мое счастье, было трудно подобраться, да и вход в нее обращен был в сторону моря. Там-то я и затаился. Дни напролет высматривал на горизонте парус в надежде, что, быть может, хоть один корабль занесет к этим неприютным берегам и он заберет меня отсюда. А ночами я шарил по лесу в поисках плодов и корешков, чтобы хоть как-то поддерживать свое жалкое существование. И вот нынче утром я увидел, как вы неспешно едете себе вдоль берега. Я подкрался к вам поближе – и меня сразу поразили ваши черты. Я подумал так: «Или человеческая натура и впрямь обманчива, или этот человек никакой не злодей». Положение мое было отчаянное, я присматривался к вам и, улучив минуту, предстал перед вами. Вот и вся моя история, так что теперь вы ее знаете и моя судьба теперь в ваших руках.