Короли океана

– Попросите госпожу герцогиню извинить меня. Сейчас у меня посетитель, и мы обсуждаем очень серьезные вещи. Как только я освобожусь, непременно сам наведаюсь к ней. – И, обращаясь уже к капитану, он прибавил: – Я сделал то, о чем вы просили.

– И я благодарен вам, монсеньор, как ради вас, так и ради себя.

– Теперь, сеньор, надеюсь, вы объяснитесь.

– Да, монсеньор, но прежде всего позвольте сказать вам вот что. Никто не верит клеветническим слухам, порочащим вашу светлость. Ваши враги замыслили против вас тайный заговор и теперь пытаются его осуществить. Они знают – вы ни в чем не виноваты, но им угодно вас погубить, и они вас погубят. Перед тем как вы отплыли из Испании, многих ваших слуг подкупили и выкрали у вас ценные письма. Ловкие фальсификаторы подделали некоторые из них, причем так искусно, монсеньор, что даже вы, если их вам показать, не сумели бы отличить подделки от оригиналов и не смогли бы доказать, что писали все это не вы, в чем вас обвиняют. Я хочу, чтобы вы знали все, и потому признаюсь вам: я был одним из главных зачинщиков этих козней. Но не потому, что питал к вам ненависть, монсеньор, нет. Повторяю, я не испытываю к вам ненависть и не желаю вам ничего плохого. И лишь постольку, поскольку надеюсь на то, что вы сделаете мне одолжение. Поступить так меня побудила одна причина, и скоро вы ее узнаете. Мне известно, в чьих руках эти письма, я могу их достать и передать вам. Больше того, я могу помочь вам поквитаться с врагами, предоставив доказательства, подлинные доказательства того, что против вас строятся коварные козни.

– И вы готовы пойти на это? – с дрожью воскликнул герцог.

– Да, монсеньор, готов, но при одном условии.

– Понятно, и что же это за условие?

– Так вы согласны на сделку со мной, монсеньор? – спросил капитан, и его мрачное лицо на миг озарилось надеждой.

– Пока я вам ничего не обещаю. Для начала не худо было бы знать, на что я иду.

– Хорошо, тогда я перехожу к главному. Только заранее прошу простить меня, монсеньор, за то, что я сейчас расскажу, поскольку кое-какие подробности моего рассказа имеют к вам самое прямое отношение.

– Что бы вы ни сказали, сеньор, ничто не заставит меня переживать, пока речь касается меня… меня одного.

– А что, если мне невольно придется упомянуть о человеке, который вам дорог, – к примеру, о госпоже герцогине де Ла Торре?

– Коли так, сеньор, – строго отвечал герцог, – я прерву вас на первом же слове и запрещу говорить дальше. Госпожа де Ла Торре – женщина, чье имя не вправе произносить никто, кроме меня. И я никому, слышите, сеньор, никому не позволю отзываться при мне о госпоже де Ла Торре ни хорошо, ни плохо. И особенно плохо, потому что госпожа де Ла Торре одна из тех редких женщин, о которых пристало говорить только хорошее. А стало быть, сеньор, как я полагаю, в наших же с вами интересах, памятуя о возможных отношениях между нами в будущем, лучше на этом и остановиться. И пусть наш разговор закончится до того, как начнется. Как бы низко мне, возможно, ни случилось пасть, благодаря Богу я пока еще не рухнул наземь. Быть может, мои враги еще рано радуются мнимой своей победе и доказать свою невиновность перед всеми мне будет даже легче, чем вы думаете.

– Однако, монсеньор, если госпожа герцогиня…

– Кончим на этом! Ни слова больше, сеньор!

Герцог поднялся и, вскинув руку, показал пальцем на дверь.

Вдруг, не успел капитан сказать и слова в ответ, дверь резко распахнулась и вошла герцогиня.

– Останьтесь, сеньор! – твердым голосом велела она офицеру.

И, закрыв за собой дверь, прошла через весь кабинет и села рядом с мужем.

Мужчины, удивленные столь внезапным ее появлением, так и остались сидеть, не шелохнувшись, не в силах вымолвить ни слова.

– Простите меня, сударь, – проговорила госпожа де Ла Торре, – я не права, за что и винюсь перед вами. Но наше нынешнее положение до того серьезно, что мне, думаю, будет несложно оправдаться в ваших глазах. Когда вы минуту назад велели передать мне, что не можете меня принять, я не ушла к себе, как мне следовало бы сделать, а так и осталась там, за приоткрытой дверью, охваченная сильной тревогой, с которой была не в силах совладать. Я слышала все, о чем говорилось в этом кабинете, – все слово в слово. Больше того, мне пришлось обратиться к моим воспоминаниям, и я многое вспомнила. И теперь память моя настолько освежилась, что я сама готова объяснить вам все, что собирался рассказать этот человек. К тому же я могу сказать, кто он такой.

– Сударыня! – возгласил герцог.

– Да, – продолжала герцогиня, – надобно, чтобы все наконец прояснилось и между нами больше не было никаких тайн: так нам будет легче понять, что нас ждет в настоящем и что ожидает в будущем. Этот человек ничуть не кривил душой, когда говорил, что вас связывают с ним долгие отношения, хотя вы и подвергли его слова сомнению, причем отношения довольно близкие. Как видите, я ничего не скрываю. А этот человек не откроет вам ничего нового: все, что он здесь говорил, я вам уже рассказывала, прежде чем согласилась отдать вам свою руку.