Короли океана

Дэникан удалился в Лощину, где устроил себе букан[42]; он охотился вместе со своим работником на диких буйволов и кабанов. На расстоянии в несколько ружейных выстрелов от становища буканьера проживало под надежной, и зачастую небесполезной, защитой флибустьеров племя карибов, вождь которых был прямым потомком древнейшего и могущественнейшего рода касиков – этого многострадального народа, практически истребленного кровожадными испанцами; уцелевшие же несколько племен карибов пришли искать убежища у буканьеров, и те, невзирая на жестокий нрав, который им приписывали, приняли несчастных индейцев как родных братьев и обошлись с ними как с таковыми.

Наш славный буканьер был тесно связан со своими соседями-индейцами: он обменивался с ними товарами и даже взаимопомощью. Буканьер глубоко уважал Горящего Глаза, вождя племени; как-то раз он даже излечил его от серьезной раны, когда на него напал дикий кабан.

Дэникан не колебался; однажды вечером он объявился на пороге ажупы[43] с приемной дочкой на руках и в двух словах объяснил, что, будучи вынужден уйти в море, вероятно надолго, не знает, кому еще доверить свою девочку, и потому принес ее к индейцам.

– Хорошо! – ответствовал Горящий Глаз, принимая на руки и по-отечески целуя девочку, которой на ту пору едва исполнилось четыре годика. – Отныне дочь моего брата – моя дочь; ажупа большая – найдется место и для нее. Брат мой может идти со спокойной душой; карибы – братья «длинным ружьям», гавачо не посмеют близко подойти к ажупе.

На том они и сговорились.

Буканьер прижал ребенка к своей груди, поцеловал в полные слез глазки и ушел.

Его не было долго.

Дэникан участвовал во всех морских походах и всякий раз, возвратясь на Санто-Доминго, навещал своих друзей-карибов, обнимал с восторгом девочку, которая расцветала и набиралась сил с быстротой вольной былинки, становясь восхитительно прелестной. Засим, проведя несколько счастливых часов подле этого удивительного созданья, которое было ему дороже прежнего, он отправлялся на поиски новых приключений и новых же опасностей.

Так продолжалось лет десять. Майская Фиалка повзрослела, достигнув апогея своей красоты: девочка превратилась в девушку – бутон распустился прекрасным цветком. А Горящий Глаз меж тем старел и уже не мог служить достаточно крепкой защитой девушке в ее возрасте. Он вынужден был объяснить все буканьеру – тот принял его доводы и решил забрать ребенка обратно к себе.

И тут возникла, вернее, обнаружилась очередная трудность.

Жизнь нашего буканьера за те десять лет, что прожил он бирюком, осложнилась со всех точек зрения, став отнюдь не самой образцовой: в общем, если говорить начистоту, Дэникан за это время превратился в грозного разбойника и погряз в самых гнусных пороках – в его сердце не осталось ни единого доброго чувства, кроме разве что поистине отеческой любви к своей приемной дочери.

У бравого Берегового брата не осталось за душой ни гроша; ему пришлось продать все, вплоть до пожитков, чтобы покрыть расходы на обустройство своей питомицы у себя в доме, по крайней мере на первое время; к счастью, ему в голову пришла отчаянная мысль рискнуть – поставить на карту кругленькую сумму, вырученную с продажи своего скарба.

И он выиграл. Другой вышел бы из игры, унося с собой выигрыш; наш же буканьер не стал этого делать, – напротив, он продолжал играть, и ему, как ни удивительно, фартило, притом так, что он подчистую обыграл своего противника, и тому ничего не оставалось, как выйти из игры в одном исподнем, потому как все его деньги, около тридцати тысяч пиастров, отошли к Дэникану вместе с домом, двумя работниками, тремя гончими и даже платьем.

Спустя час тот несчастный буканьер застрелился, но его беда ничуть не омрачила радости нашего Берегового брата: ведь отныне он сделался богат – до всего же остального ему не было никакого дела.

Ничтоже сумняшеся, он обосновался в новых владениях, обустроил там все на свой лад, дополнив обстановку всем необходимым. Но, поскольку дурные наклонности преобладали в нем, как никогда прежде, вплоть до того, что он даже утратил моральный облик, его милое жилище со временем превратилось в самый заурядный притон. Но Дэникан при этом ни на миг не задумывался о невинном существе, которое собирался ввести в этот ад и таким образом обречь его на созерцание самых отвратительных, бесчестных и порочных деяний, сопровождавшихся ужасающими оргиями.

Но Бог не оставляет ни одно из своих созданий. Берег он и девушку, ограждая ее от всякой скверны, с какой ей волей-неволей приходилось сталкиваться изо дня в день.