Короли пепла

Кикай оглядела себя и увидела пятна засыхающей крови на платье и туфлях. В кои-то веки ей было плевать. Затененные стены и портреты королей Алаку проносились мимо нее в тусклом свете, пока ее ноги мчались сами собой, и ощущение ночного воздуха на коже вдохновляло ее двигаться, как ничто другое.

Надо ли ей начать убивать сегодня же ночью? Она не могла решить. Надо ли ей собрать слуг и стражу, разослав по городу длинные ножи для врагов семьи Алаку в их постелях?

Она могла бы убедить Фарахи завтра, как только достигнет результатов. Когда она заставит оранг-кайю рыдать и указывать пальцами на соседей и союзников, он, как обычно, согласится с ее методами.

Затем она остановилась у толстой потайной двери, сделанной в виде стеллажа. Отперев крашеный металлический замок, принцесса протиснулась внутрь, закрыла за собой дверь и в почти полной темноте двинулась дальше. Пахло застарелым потом.

– Лоа, Кикай.

Ей больше не нравилось, как ее любовник произносит ее имя – так фамильярно и бесстрашно.

Она избавилась от нижнего белья. Наощупь отыскала мужчину, толкнула на пол и, впиваясь губами в его уста, оседлала. Он был силен и опасен, и она знала, что может делать все это лишь потому, что ей позволяет он сам.

При этой мысли по ее спине пробежала дрожь. Кикай хотела, чтобы ее колени ободрались до крови о деревянный пол; хотела, чтобы ногти прокладывали дорожки в ее коже, а железные руки блуждали по ее плоти. Она сильно укусила его губу и запустила его руки себе под платье, потянувшись назад, чтобы схватить его за промежность. Она массировала, пока не довела его до готовности, затем приспустила ему штаны.

Она скакала на нем и царапала его лицо, удушающе хватала за шею и совала пальцы ему в рот, извиваясь и взбрыкивая. Достигнув наконец разрядки, она без единого слова встала и легла на маленькую койку у стены.

Он молча устроился рядом с ней. А уже в следующий момент раздвигал ей ноги, железной хваткой стискивая бедра.

Никогда раньше она не была с ним так агрессивна – так честна – ни разу не сняла маску беззащитной принцессы во время их встреч, которые были частыми и весьма приятными.

Вместо этого, завершая соблазнение, она была милой и нежной, лицедействуя больше для него, чем для себя. В прошлом она подчинялась его желаниям: двигалась так, как хотел он; смотрела ему в глаза, шептала и просила, чтобы он обнимал ее по ночам, как хотел он. Возможно, она «занималась любовью» на манер Хали с Фарахи.

Однако теперь Кикай стиснула зубы и схватила в охапку его волосы, повторяя в уме имена вельмож Пью, у которых она заберет детей.

Она заерзала и выгнулась в его объятиях, затем потянулась к полупустой бутылке вина, стоявшей, как она знала, на прикроватном столике, и, приложившись к горлышку, залпом отпила.

Ее шпионы знали распорядок, любимчиков, наставников и нянек. Всех детей нужно будет забрать сразу, пока не распространится молва и семьи не спрячут их. Но это осуществимо.

Без разницы, что Хали не представляла важности. Значение имело то, что она была частью семьи. Кикай поклялась всеми богами и духами, что каждый в Пью, невинный или виновный, мужчина и женщина, узнают, какова цена за смерть любого из Алаку.

Прошло время; принцесса дрожала, мокрая от пота. Она отстранила любовника, вконец обессиленная, и допила вино. Мысленно она перебирала всех своих агентов, прикидывая, сколько их потребуется и на скольких островах – ведь учитывая столь грандиозный план и риск, некоторые облажаются либо исчезнут, а другие дезертируют. Затраты для ее шпионской сети будут огромны.

Зажегся светильник, и Арун посмотрел ей в лицо сверху вниз.

– Что тебе нужно? – спросил он. Кикай увидела в нем некую помесь пирата с мастером чинга, любовника с защитником, жертвы с наркоманом.

– Я хочу, чтобы ты убил Року, – сказала она, опять обвиваясь вокруг него. И удивилась, увидев сопротивление в его глазах.

– Зачем тебе это нужно?

– Потому что он чудовище, и потому что он меня пугает.

Пират промолчал, пристальным взглядом изучая ее лицо. Затем его рука метнулась и схватила Кикай за волосы, потянув ее вниз, когда он снова взгромоздился на нее.

– Он должен тебя пугать. Как и я, принцесса.

Кикай почти вскрикнула, когда он овладел ею снова, резко, неистово, каждый толчок знаменовался шлепком плоти, отдающимся от каменных стен.

– Я знаю, кто ты есть, – сказал Арун много позже, смотря ей в глаза. – И все равно тебя хочу.

Она промолчала, но вновь изобразила нежность, водя кончиками пальцев по его длинной, худой, мускулистой спине, пока он отдыхал.

– Ты нужен мне, – сказала она позднее, в подходящий момент. – Больше я никому не могу доверять.

Арун улыбнулся и погладил пальцами ее щеку – мягко, словно ветерок Бато.

– Помни об этом, – прошептал он, стряхивая засохшую кровь с ее волос. Он достал из-под подушки незамеченный принцессой нож и бросил тот на пол.

Ее сердце забилось быстрее, и она поцеловала Аруна, более не уверенная, делает ли это ради него или ради себя. Если честно, ей было плевать.