Короли преступного мира

Еще Фрейд сказал, что секс правит миром. Фрейд не был политиком, он был ученым. Выходит, политикой тоже правит секс, или, точнее, сексуальные наклонности политиков? Это звучало непривычно и даже странно… Но разве мало странностей в этом взбесившемся мире?

Потушив свет, дон Роберт лежал в постели, и мысли его все ближе и ближе подбирались к обыденности…

Теперь он видел в сексуальности оружие, которого не замечал раньше; у него неожиданно родился термин: «политическая сексуальность», это влияние через сексуальность на политику; он и раньше слышал, как часто подбирали политикам жен, любовниц и как легко политики направляли потом кормило власти в угоду своей сексуальности. От Петра до Гришки Распутина. От Гришки до Лаврентия Берии — и так далее, и тому подобное…

Размышления дона Роберта прервал глуховатый звук телефона. Была ночь, и дон Роберт в нехорошем предчувствии взял трубку.

— Слушаю, — приглушенно сказал он.

Ахмет Борисович, извинившись за позднее ночное вторжение, сообщил о своей встрече со Столыпиным.

— Ты считаешь, что это точно?

— Думаю, что я прав. Сомов что-то крутит. Возможно, что мы больше не нужны.

— Ты так думаешь?

— Я мог бы и не думать, да жизнь подсказывает, что это так.

— Понял. Это, конечно, нетелефонный разговор. Встречаемся утром в офисе. Там и покумекаем. Но уйти ему от нас просто так не удастся. Это факт.

— Спокойной ночи.

Какую-то минуту дон Роберт лежал без мыслей; но потом ему вспомнилась Лариса: он знал, конечно, о ее отношениях с Сомовым и понимал, что для него это важно; он давно не видел ее, с тех пор как отстранил от себя…

Лариса, конечно, изюминка… Что же, надо найти ее.

Он думал о том, что она, видимо, подросла умом и теперь можно будет ей доверить и большее.

Дону Роберту плохо спалось. Он встал и прошел на кухню покурить. За сигаретой, вдыхая ароматный дым, он думал о том, как мало знают люди о своих бессознательных влечениях. А ведь порой именно они способны поставить человечество на край пропасти…

70

Альберта меньше всего волновала проблема, где жить. Поначалу решили, что молодым лучше жить отдельно, и дон Роберт уже готов был снять квартиру. Но Вера Георгиевна запротивилась: Эльмире надо учиться, а не заниматься домашним хозяйством. Павел поддержал мать: дома места много, так что молодые должны жить с ними. Альберт лишь пожал плечами: с родителями, так с родителями…

Но перед тем, как переехать в новый дом, Альберт махнул на Волгу. Он еще толком не знал, как примет его женитьбу Мазоня.

На вокзале встречал Федор Скирда, что как-то удивило Альберта. Он шутливо заметил:

— А где Зыбуля? Пьян, что ли?

— Да нет, не пьян, — спокойно, холодновато сказал Федор. — За решеткой Зыбуля… Меньше надо было малолеток лапать! — И, взяв чемодан, крепко зашагал к своей машине.

Альберт закусил губу: новостью он был ошарашен. Дорогой в машине Федор Скирда рассказал ему о тех событиях, которые здесь произошли…

У Мазони болела поясница, и он ждал Альберта дома. Обтянутый шерстяным платком, скорчившись, он нехотя ползал по квартире, озабоченно покряхтывая: «Ну вот, видишь… схватило ненароком!»

Они обнялись, сели против друг друга. Мазоня тяжеловато вглядывался в Альберта.

— Ну, говори, пацан, что у тебя там случилось?

Альберт немного покраснел, смутился.

— Я даже не знаю, как тебе сказать… Я женился.

— Женился?.. — Жидкая усмешка поползла по Мазоне. — В твои годы-то? Хотя в твои годы только и женятся. — Почесал затылок, задумался. — Ты женился, а тут тем временем твоего дружка посадили…

Мазоня с трудом встал и, пересилив радикулит, обнял Альберта.

— Женился… Это, может быть, и к лучшему.

Федор Скирда налил в рюмки водки. Мазоня, поразмыслив, сказал:

— Давненько я тебя не видел. Пьем за встречу. О женитьбе поговорим потом. Ты надолго?

— На три дня. Больше не могу. Учеба.

— Вот и хорошо. Погутарим.

Альберт плохо спал в поезде; какое-то предчувствие мучило его: а вдруг на женитьбе поставят крест? Он-то знал характер Мазони. Конечно, можно было бы как-то сообщить… подготовить все заранее. Тогда и обид меньше. Но об этом он раньше не думал. Получилось спонтанно — и для него, и для Эльмиры…

Мазоня делал вид, что все идет нормально.

— Поспи после поезда, — сказал он сочувственно.

Альберт, как котенок, потерся о плечо Мазони и пошел в свою комнату. Заснул он не сразу. Мазоня как-то очень равнодушно принял его женитьбу. Даже не спросил, кто она. Учится, работает или просто болтается на улице… Кто ее родители? Мазоне, казалось, было все равно, и это Альберта волновало: что там у него на душе? Согласен ли он или тянет время, чтобы отрубить… За время разлуки Мазоня здорово изменился и, пожалуй, сдал; и не только потому, что его скрутил радикулит, произошло что-то другое. Конечно, Зыбуля… Альберт понимал, что значил для Мазони Зыбуля. Для него он тоже значил немало. После Мазони это был самый близкий ему человек…

Так за женитьбу ли Мазоня?

Усталость все же взяла свое, и Альберт заснул крепким, хотя и сумбурным, сном. Ему снились какие-то невероятные чудища, которые все время его преследовали.