Короли преступного мира

Зыбуля выжидал. Но Маховник всегда был на стреме. День и ночь дорога из деревни просматривалась пацанами.

Пока только разрабатывался план действий. Ночной налет отклонили — не пойдет. Хотели придумать что-то интересное, но ничего путного в голову не приходило. В конце концов Зыбуля решил — брать на дороге, когда машина будет вывозить мешок с деньгами. Знать бы точнее время…

Такой сигнал пришел. Сегодня. В час ночи. Малоприметный колхозный грузовик, якобы на базар…

И сразу на перекрестке появилась «автоинспекция». Она пряталась в будке «ГАИ», которая использовалась разве что в период уборки.

Ждали долго. Уже засомневались: появится ли вообще… А тут прибавился морозик — сапогами отбивали чечетку. Ругали грабителей на чем свет стоит.

Только часа в три ночи, когда обледенелая дорога замерла от машин и пешеходов, из деревни прибежал малец: мол, собираются. Но машина с картошкой зачем-то поехала к правлению колхоза.

Не успели получить весточку, как на дорогу, шныряя фарами, выскочил грузовик. Он шел на скорости. И сразу на дороге появились «гаишники».

Машина охотно затормозила. Из кабины высунулся шофер, а за ним и экспедитор. В нем Зыбуля узнал Валета, потому и держался в сторонке.

— Везем картошку на базар. Вот и путевой лист.

«Старший лейтенант» внимательно при фонарике читал «лист», пока остальные «милиционеры» заняли выгодные места.

— А разве вы не читали постановление главы городской администрации. Карантин. Картошка заражена вирусом.

— Каким еще вирусом?

— Простым, голубчик. Придется следовать в санинспекцию.

— В какую еще санинспекцию?

— Разговорчики! Вылезай!

Валет-экспедитор к старшему на ушко: мол, отблагодарим. Ведь базар пропадает!

— Как, ты еще взятку? За кого принимаешь милицию?! Наручники!

Не успел Валет ахнуть, как на руках замкнулись наручники.

Подъехал уазик, в него посадили шофера и Валета. Увезли по другой дороге. Зыбуля сел за руль, и грузовик помчался в город.

Валета и шофера высадили километров за сорок, взяв с них, соответственно, взятку.

Зыбуля оказался на высоте: среди мешков картошки нашли и тот злосчастный — в нем туго набиты «бабки».

Мишку Кошеля арестовали вечером дома. Он занимался тем, что мастерил новую клетку для маленького золотистого попугая. В дверь позвонила соседка:

— Миша, одолжи спички.

Не успел он снять цепочку и открыть дверь, как в квартиру ворвались омоновцы с автоматами.

— Ты арестован!

Соседка стояла пунцовая.

— Меня, Миша, заставили.

Мишка Кошель вяло взглянул на нее.

— Да брось, тетя Маша. Лучше возьми к себе попугая. Он у меня не любит одиночества.

Его отвезли сразу в тюрьму. И тут же вызвали к следователю. Маленький, коротконогий, с заметным животиком, майор брал на понт:

— Мазоня — мафиози!

Мишка Кошель лениво отнекивался.

— Откуда мне знать. По-вашему, так сейчас каждый бизнесмен — мафиози.

— Не крути, пожалуйста. Нам все известно.

— А если известно, то при чем я?

— А притом, что ты его правая рука. Вы убили Сердюка?

— Копаете…

— Вы или кто?

— Устал от вас. У меня алиби. Катитесь все к черту. Я рано ложусь и потому хочу спать.

Следователь рассердился и позвонил по телефону. Физиономия его стала кислой.

— Где вы были в среду?

— Пил. Сидел дома и пил.

— Один?

— Нет, я не алкаш — с подругой, с приятелем.

Мишку Кошеля отправили в камеру. В одиночку. Он лежал на жесткой привинченной койке и пытливо взирал на потолок. Он ничего не боялся и ждал следующего дня. На следующий день его не вызвали. Не вызвали и через день…

Потом появился другой следователь, коренастый, высокий, с васильковыми глазами. На лице маска вежливости.

— Вы были другом Хозяина?

— Никогда.

— А если мы это утверждаем?

— Не надо, капитан, ничего утверждать — есть юридическое право: надо доказать…

— М-да. Для вас это все. Что бы ни делала ваша мафия.

И опять Мишку Кошеля отправили в камеру-одиночку. Больше его никто не трогал и не вызывал. Как сказал следователь, ему давали возможность подумать.

Он дырявил потолок и думал о попугае: взяла его соседка или нет?

74

Мазоня не считал себя богатым; богатство он презирал и был, в принципе, против обогащения. Деньги своего синдиката он тоже не считал своими: это общак, и если он богат, то не больше тех, кто наживался за счет коррупции…

Другое дело — власть. Мазоня прикидывал расстановку сил: организованная преступность имела три разных уровня. На первом, низшем, преступники не в силах выйти к этажам власти. Это мелкие группы районного значения. А вот на втором уровне — на городском — такие группы уже имели связи с коррумпированным административным аппаратом. Третий уровень самый высокий. Самые мощные кланы руководили остальными — на Западе это сетевая структура мафии. И хотя каждый клан контролировал свою территорию, уже нарастала верхушка — сильная и разветвленная, она требовала и большей власти.

Еще Мазоня знал, что нанять убийцу менее выгодно, чем нанять крупного чиновника: две трети награбленного тратится на подкуп должностных лиц… Не будь чиновников, готовых принять эти суммы — мафия задохнулась бы.