Короли преступного мира

Разговор зашел о том, что быть главой фирмы стало опасно. Совсем недавно при входе в лифт в спину был убит генеральный директор ассоциации «Восход». Во дворе московского дома зверски расправились с управляющим акционерным обществом. Прежде чем накинуть петлю и задушить его, убийцы заставили подписать платежное поручение на сто пятьдесят миллионов рублей…

— Господи, мир взбесился, — вздохнул генеральный директор, — впрочем, по-другому и не могло быть…

В стране шел подпольный раздел госсобственности. Борьба за сферы влияния, за право стать долевым акционером и полноправным собственником промышленных предприятий шла не на жизнь, а на смерть. Путь к светлому капитализму оказался жесток.

В этой схватке предельно четко определились «пары дуэлянтов»: хозяева госпредприятий, не желающих делиться властью, и новые, словно на дрожжах выросшие, финансовые тузы. Они силой пытаются вложить свои миллиарды в промышленность… Их не пускают, сдерживают. Ради своего будущего новые властелины не брезгуют ничем — выстрелы «за наличные» вошли в моду по весьма твердым расценкам.

Генеральный директор приехал к дону Роберту за поддержкой… Он надеялся на его надежную защиту.

Рыжий репортер в клетчатой кепке был быстро вычислен, и генеральный директор тут же из кабинета дона Роберта позвонил во влиятельную газету. Он говорил недолго — несколько любезностей и просьба…

— Можешь не волноваться, — сказал он уверенно. — Из его репортажа выбросят все, что надо.

Дон Роберт выпил новое французское лекарство. Генеральный директор любезно откланялся, и Альберт проводил его к выходу.

Подошла Эльмира.

— Кто это?

— Фирмач. — Альберт улыбнулся. — Вспомнил, фамилия его Пьянков.

— Какая-то пьяная…

И Эльмира обняла Альберта.

— Ты стал какой-то жесткий, недобрый. А раньше… раньше ты был иной.

— Да не был я иной. Все придумываешь ты. Какой был, такой и остался.

— Конечно, вы — мужики, вам не рожать. А тут, как подумаешь… голова кругом. Шевельнется там, а я в ужасе. Кто там? Мальчик? Девочка? Вот и хожу, как дура, не зная, куда сесть, куда пойти.

— Вечные бабьи проблемы. — Альберт ласково погладил Эльмиру по длинным растрепанным волосам. — Ох, ах… Смотри на все проще… Все само собой решится.

— Конечно, куда проще. Подруга летом собирается на море… Как подумаю… море!..

— Что, Лазурный Берег, Канарские острова? — едко засмеялся Альберт. — И с кем она собирается там трахаться?

— Пошляк! У тебя на уме одни гадости! Разве я об этом?

— Не надо камуфлировать свои чувства. Подруга пока еще вертихвостка, а ты уже баба — и в этом надо твердо сознаться себе… Извини, меня что-то отец зовет.

— Все вы такие, как отец.

И Эльмира плаксиво всхлипнула.

— Ты видел, какой у меня партнер? — зло и резко сказал дон Роберт, когда в кабинет вошел Альберт. — Он надул меня на десять миллионов.

Оказывается, звонил Ахмет Борисович и сказал дону Роберту, что опасения оправдались. Сомов как партнер человек нечистоплотный, что и взбесило дона Роберта. Несмотря на свою болезнь, он попросил немедленно приехать Ахмета Борисовича.

— Вот видишь, какой у тебя шеф? — сказал дон Роберт Альберту. — А ведь я ему, если по-честному, доверял, хоть и не внушал он большого доверия.

И тяжело повернулся на бок — видимо, боль не давала покоя.

Альберт накапал в стакан с водой лекарства.

— Выпейте. Я думаю, что Сомов от этого богаче не станет.

Приподнятые брови увеличили лоб, дон Роберт насмешливо улыбнулся: слова зятя ему понравились. Он наставительно сказал про Сомова:

— Храмы у нас разные, но дорога одна. И если уж столкнемся на ней, разойтись будет трудно.

Приехал Ахмет Борисович. Альберт тактично оставил их одних.

— Это же надо, двурушник! — И дон Роберт даже присел на диван. — Я и сейчас уверен, что уран, который нет-нет, да и появляется на Западе, дело его рук. На «бабки» хваткий! Ты слыхал о контейнере, который обнаружили эмбэшники в Германии…

— Эта ампула — только образец ядерного товара. Рекламный экземпляр.

— Вот-вот. А сколько Сомов таких образцов отвез на Запад? Я это чувствовал…

— Может, Сомов со своим генералом и приторговывали ураном. Но доказательств у нас нет. Перед нами у него алиби.

— А перед кем у него не алиби?

Ахмет Борисович молча подождал, пока дон Роберт успокоится.

— Ну ладно. — Дон Роберт залез под клетчатый плед. — Говоришь, на десять миллионов?

— Не меньше. — И Ахмет Борисович, вынув из папки документы и свои расчеты, стал излагать обстоятельства.

— Столыпин в курсе? — прервал дон Роберт.

— Думаю, да. Хотя кто знает. Могло идти и по иным каналам. Сомов действовал якобы от нас, иногда, видимо, подставляя нас… но делал это ловко. Естественно, сделки были внушительные… Я не говорю уж о том, что Сомов обманывал нас с ценами… Мы недополучили по крайней мере…

— Не на тех напал, падла. Ему это просто так не пройдет. Он отдаст все до копейки. — Дон Роберт, отбросив плед, вскочил и в одних цветастых трусах вышагивал по кабинету.

— Все до копейки… Уж здесь мы мелочиться не будем.

Дона Роберта прорезала боль, и он свалился на диван. В глазах пробежала тревога, так как больше всего на свете он боялся боли…