Короли преступного мира

— Эх, это все теория, — вздохнул Альберт, и нити разговора перешли к нему. Артур не сопротивлялся, он легко спасовал перед познаниями приятеля и, забыв о своем самолюбии, закидал его смешными вопросами:

— А правда, что баба может снова стать непорочной?

— Обратно в девочки, что ль?

— Да.

— Хитрые девки всегда это делали. Притворялись в постели, дико орали, якобы от боли, на простыне и кровь была… А серьезно, сейчас делают операции, по-моему, сшивают плеву. Рефлорация называется. Но надо отвалить приличную сумму. Одним словом, нужны бабки…

Артур не унимался. Глаза его горели животным блеском.

— А вот нудисты? Им не стыдно ходить голыми?

— Невинная забава, — отрубил Альберт. — Есть целые пляжи. Мужики и бабы в чем мать родила. Ничего, превосходно проводят время. Это, друг мой, зависит от норматива… Если тебе вбили, что нормально — значит, нормально.

— А ты отважился бы?

— Я, — усмехнулся Альберт. — У нас в детдоме была воспитательница, Софья Андреевна. Она водила здоровых пацанов и телок на речку купаться и требовала, чтобы мы не стеснялись друг друга. И мы не стеснялись.

— И телки голышом?

— Дурак, прямо с кункой на виду. У некоторых уже обволосение было.

— Вот дура! — в сердцах выпалил Артур.

— Кто?

— Да ваша Софья Андреевна!

…С Артуром было забавно. Наивный пацан, но учился хорошо. Если бы ему немного авантюризма, он, пожалуй, походил бы на детдомовского друга Вадика. Казалось, много воды утекло, но вот, нет-нет, да и всплывет у Альберта этот далекий образ…

— Ты из детдома? — Артур явно не верил. — А отец?

— Там, — потупив глаза, мрачновато сказал Альберт.

— У тебя отчим?

— Друг отца усыновил. Да он уже и мой друг, кореш.

Как-то на перемене Артур, увидев в окна девчонок, спросил:

— Это к тебе? Клевые.

— Хорошенькие, что ль?

— Очень.

— Ты же изнываешь. Поди онанизм замучил. Пойдем, трахнешь?!

Артур смутился, побагровел. Ничего не сказав, он незаметно отошел в сторону, а после последнего урока сбежал.

Альберт не предполагал, что Мазоня знает о его дружбе с Артуром.

— Кто у него родители?

— Отец не то преподаватель, не то какой-то научный сотрудник. Мать — историк, работает в краеведческом музее.

Благодушно настроенный Мазоня сказал:

— Интеллигентик. Они все сейчас играют в игру, которая им не по зубам. Бизнесмены, но выше фарцовки не поднялись. Я их называю самоедами. Они сами едят себя…

Конечно, все сведения к Мазоне шли от Зыбули. Альберт был обложен со всех сторон — каждый его шаг был известен и прослежен. Иногда он обижался и, взрываясь, набрасывался на Зыбулю.

— Ты мне кореш? Ты что — не доверяешь?

— Не бери на понт, — корчил серьезную морду Зыбуля. — Я на твои дела положил с прибором. Дурак гороховый, мы тебя лишь охраняем… от случайностей. Пахан сказал, значит, так и быть.

У Альберта наступило к Зыбуле некоторое охлаждение. Правда, Зыбуля, хотя и был при Альберте и всегда держал его на мушке, теперь больше занимался малолетней проституцией.

В мир проституции нахлынула новая волна… Молоденькие девочки грубо вытесняли с панели старых дам-профессионалок. Рынок реагировал круто. Девочек расхватывали, на них шел бум: более страстные и менее дорогие, наезжающие в город из пригорода и близлежащих деревень, они бесстрашно рвались к удовлетворению своих желаний.

Зыбуля, чуткий к криминальной новизне, не мог упустить такого шанса. «Контора» быстро перестраивалась на новую конъюнктуру. В соседних ПТУ совращали дурочек, только что пришедших из школы. Троечницы легко осваивали новую профессию и становились в ней отличницами.

Пацаны «конторы» теперь ошивались на вокзалах и прилегающих к ним улицах, выискивая подходящих. Девочкам обещали «земной рай» и выгодных клиентов. Зыбуле такое занятие нравилось. Он сам подбирал сутенеров и, ощущая в этом смак, бахвалился тем, что когда нет клиентов, клиентом становился он сам…

За девочек приходилось биться кулаками. Желающих на малолеток было немало, но пацаны «конторы» без труда очистили свою территорию от поползновений других группировок — вокзальные и привокзальные «пчелки», защищенные и обработанные Зыбулей, быстро набирали качество.

— Я для них и папа, и мама, — подобострастно посмеиваясь, говорил Зыбуля. — Потому как это для меня не специальность, не профессия, а хобби.

Девочек делили на две категории: на уличных и клубных. Уличные — «дешевки» — ловили клиентов где попало и выполняли «обязанности» где бог пошлет: в подвалах, подъездах и туалетах, что считалось грязной работой… Основной их контингент — это любители минета или клиенты-оригиналы: платили за то, что девочка смотрела, как он медленно онанирует перед ней.

Клубные смазливые «пчелки» ориентировались на обеспеченных «джонов», которые обожали что-нибудь особенное; тут своей экзотикой выделялся «трехэтажный омнибус», когда «пчелка» работала в паре с пацаном… Поначалу девочка и ее помощник занимались сексом разными возбуждающими способами, а клиент лишь наблюдал, разгораясь. Когда ему надоедало, он имел отношение с малолеткой, в то время как ее компаньон одновременно имел с ним анальный коитус…