Короли преступного мира

Плата была шикарная. «Веселых джонов» примечали и за ними охотились; чаще всего это были «современные господа», быстро набившие мошну на биржевых спекуляциях. Иногда чиновники, страстные до секса и взяток. Зыбуля, который брал на заметку почти каждого, вел с ними свою игру: наиболее важным подбрасывались и особые девочки — вроде Анки-пулеметчицы, которые знали как раскрутить «светскую особу».

Как-то сутенер Лева, который особенно ластился к Зыбуле, поведал ему о большом чиновнике, который зачастил в их город: такой мужик, «бабок» не жалеет, но к «дамочкам» равнодушен, ему девочку подавай, чем моложе, тем лучше, да и платит за смазливую долларами, не считаясь…

Дотошный Зыбуля подумал было, что Лева приврал, — раньше за ним такое водилось, — и потому решил сам взглянуть на заезжую диковину. В кафе, где ужинал новичок, Зыбуля садился в сторонке, внимательно оценивая гостя: а что, пожалуй, Лева не соврал — гусь светский, по осанке, по манерам… да и морда крупная, лощеная; такие холеные физиономии бывают только у высокого начальства…

Зыбуля позвал Леву. Тот ждал оценки.

— Вот что, Лева, пустим на него Анку-пулеметчицу. Она сладит.

— Я тоже так думаю. Пригожий мужик.

У Зыбули иронически сузились глаза.

— А раз думаешь — действуй!

В кафе стало модно иметь комнаты для удовольствий. Не для всех, конечно, — для сливок… Но Зыбуля знал, что этому клиенту нужно не разовое удовольствие… Если он действительно вышел на стоящую личность, то, чтобы ее раскрутить, придется повозиться. Анка-пулеметчица хорошо схватила замысел Зыбули, да и сутенер Лева был не промах.

Сноровистый Лева быстро «окрутил» нового господина и ловко подсунул ему Анку. Чиновник сходил с ней на гала-концерт. Потом сводил в цирк, гулял с ней по городу и, когда привел к себе в шикарный номер гостиницы, то был от нее уже без ума. Симпатичная, умненькая Анка вела себя как порядочная девочка, чувствующая, зачем она здесь, но умеющая подать себя мило, просто, с некоторой простодушно-детской наивностью.

Даже шампанского она выпила чуть-чуть… А когда он положил ее в постель, вела себя, как настоящая влюбленная…

— А я думал, что для тебя это работа, — с удивлением сказал он. — Сейчас на улицах так много девочек.

— Извини, для меня это лишь удовольствие. Я никогда не пошла бы с тобой, если б ты не понравился.

— Вот как? — улыбнулся он.

— Не смейся. Просто многие девочки рано созрели. И хотят крутого секса.

Алексей Михайлович даже не мог представить себе, что в этом городе есть такие девочки. Он был счастлив. Вскоре Анка-пулеметчица уже знала, что Алексей Михайлович с юга и в его руках большая торговая биржа.

— Да-да, в моих руках весь металл страны! — выпив, хвалился он. — Вот захочу, и все ваши заводы остановятся. По мановению моей руки. Ну что они будут делать без металла?

Анка хитро засмеялась.

— А что будешь делать ты, если у тебя отберут металл?

Он обнял ее и поцеловал в ее нежное девичье плечо.

— Милая моя, это нереально. Потому что я здесь бог.

Получив подходящую информацию, Зыбуля пошел ва-банк: он знал, что у Анки красивая подруга. Биржевика надо было хорошенько «запутать» в девичьих ласках. Девочек, так девочек, и самых юных, пока он не поймет, что наступила расплата.

Анка сказала Алексею Михайловичу, что она хочет преподнести ему подарок. Увидев Любку, он ошалел: от удачи, которая шла ему сама навстречу, можно было свихнуться…

— Мне казалось, что моя Анка — это что-то необыкновенное, божественный цветок, — обняв подругу, сказал он, — но она не только необыкновенная и благоухающая! Она — чудо! Только теперь я могу по-настоящему оценить свою Анку.

…На другой день Альберт вызвал Любку. Любка обрадовалась, так как давно его не видела, к тому же она любила…

— Что, скурвилась… — И он сильно ударил Любку.

С синяками Любка сидела дома, а Анка-пулеметчица, которой Альберт пригрозил «пустить голой в Африку», не показывалась, скрываясь у подруг.

Зыбуля, пожалуй, чувствовал себя виноватым; ярость, с которой набросился на него Альберт, заставила его «притормозить», хотя в уголовном мире «чувиха» и не представляла большой ценности. Для того она и существовала, чтобы обобрать лоха… Зыбуля понимал и не понимал Альберта. Но боялся Мазони. Возможно, он действительно перешел черту. Альберта ему было жалко: глупыш, их, дерьма такого навалом…

Но терять дружбу с Альбертом из-за какой-то чувихи Зыбуля не собирался. Об этом он сказал Мазоне. Тот лишь поскреб за ухом.

— Не заводи его.

Для Зыбули это приказ. Пока Альберт дулся на Зыбулю, тот искал ход, чтобы замазать случившееся. Хоть и хитрущий, хоть и ловкий Зыбуля, но дал маху. Альберт — непростой орешек и зря он так глупо оступился.

38

Мазоня хмурился. Он получил письмо с угрозой, где в резких выражениях ему предлагали забыть дорогу к городскому рынку.

Федор Скирда принял угрозы близко к сердцу, но Мазоня лишь ожесточился.

— Мы не можем отступать! Это как в большой войне: кто больше других отступает, тот и проигрывает…

— Но это не простая война…