Короли преступного мира

— А я его знаю, — вдруг сказал помощник, — это очень богатый западный бизнесмен, он способен скупить пол-России… И видимо, скупит…

Разговор перешел на «голубых». Их в Москве немало и «работают» они в основном с иностранцами. Плата — дай бог, говорят, раз в десять, а то и больше, чем у валютных проституток… Помощник Владислава Ивановича, оказывается, хорошо разбирался в этих проблемах, и Сомов, к своему удивлению, узнал, что покупающие «голубых» иностранцы дарят своим любимцам квартиры, содержат их и даже увозят с собой, обеспечивая им и там, за рубежом, сносную жизнь. Специальный справочник «Спартакус» перечисляет те места в столице, где всегда есть выбор партнеров. У Большого театра, площадь Пушкина… Точки «для товара» весьма известные. Хотя иностранцы летом предпочитают пляж «голубых» на Москве-реке: здесь, опять же, своя охрана, и богатые знают, что их забавам никто не помешает…

— Западные господа, как мне известно, раньше за этим удовольствием ездили на Ямайку?

— А теперь в Россию. Дешевле… К тому же это бизнес.

— Голь на выдумку хитра, — засмеялся Сомов, — я знал один такой пляж, но тот посещали больше зеки-гомосексуалисты…

Они прошли вниз к реке, постояли на дощатом мостике, ожидая машину.

Помощник Владислава Ивановича вдруг сказал:

— Я знаю одного большого ответственного работника. Так он как-то признался мне, что никак не поймет: почему его неудержимо тянет к мужчинам? Психология, которой сотни лет, а понять не можем.

Они сели в «Волгу» и поехали вдоль Москвы-реки. В салоне было душно, жарило солнце, и Сомов однозначно подумал о том, что в этом странном бизнесе наверняка замешан дон Роберт.

После обеда Сомов не вышел из номера. Звонил Столыпин, и Валерий Петрович действительно взволновался. Мама перешла в наступление, и надо же — не против прокуратуры, а против него, Сомова.

«Это невероятно, — подумал Сомов. — Мир сбесился, даже близкие люди становятся оборотнями».

— Оборотнями, — вслух повторил он, едва осознавая смысл слова.

Столыпин был решителен.

— Надо действовать, пока не поздно. А послезавтра может быть уже поздно.

Сомов чувствовал, как холодноватый, липкий пот покрывал его тело; повесив трубку, он как никогда почувствовал опустошенность; как никогда захотел чего-то неожиданного: не то желание напиться, не то желание испытать острые сексуальные ощущения…

Тут он вспомнил о Ларисе. Он даже в записной книжке нашел ее номер. Уж она-то должна его успокоить. Но длинные гудки разочаровали Валерия Петровича… Все против него… Все против него…

Самое обидное пришло потом. Оказывается, помощник Владислава Ивановича рано утром уехал в Москву. Тогда Сомов сам позвонил Владиславу Ивановичу. Он хотел сказать ему, что согласен поехать главой администрации…

По глуховатому, с раздражительными нотками, голосу Владислава Ивановича он понял, что тот занят, возможно, у него люди.

— Подожди минутку, — сказал веско Владислав Иванович. — Я сейчас перезвоню тебе. Ты в пансионате?

Он уже все знал; «интересная деталь», — подумал Сомов и стал ждать звонка.

Владислав Иванович сдержал слово. Он позвонил:

— Понимаешь, старик, — сказал он по-дружески. — С главой администрации придется отложить. Есть обстоятельства. Прокуратура против…

42

Мама не выходила из головы Сомова. Он хорошо сознавал, что для него наступает критический момент. Способен ли он удержаться, как удерживался раньше? Главное, как мыльный пузырь, лопалась вера в бывшую союзницу.

…Он вспомнил, как несколько лет назад, когда Мама, еще красивая, цветущая женщина, была на гребне волны, они ездили в Сочи. Конечно, номера были заказаны в комфортабельном отеле на берегу моря, напоминавшем американский Манхэттен…

Это была деловая поездка, очень нужная ему: тогда особенно была важна поддержка Мамы.

Он знал Маму давно. Собственно, на его глазах она шла по лестнице головокружительной карьеры. Бесспорно, она была соблазнительна. Дар ума и тела. Потому кое-кто считал, что ее карьера шла через большие кабинеты Старой площади, так же, как она шла бы через дорогие роскошные спальни… Мама не была высоконравственной женщиной. Для дела, когда требовалось женское обаяние, она пренебрегала моралью: да и может ли в карьере быть мораль… Придумки старомодных, домостроевских неудачников. Ей бы быть актрисой, ей бы блистать на сцене, но Мама блистала, и недурно, когда перешла в торговлю. От директора магазина на Арбате она поднялась до высот, о которых можно только мечтать… Мама — это не просто торговый босс, это сама богиня торговли…

Тогда в Сочи Мама была в ударе. Разгулялись на славу. Какие вина, какие коньяки — чего только там не было! Говорят, что от ее кутежей весь Дагомыс стонал! Специально привезли девочек и мальчиков — пальчики оближешь!

Именно там она залепила жгучую пощечину одному министру. И что же, стерпел! Это была Мама. Он вспомнил, как, опьянев, она запрыгнула на стол и, растолкав яства, показала всем, под хохот и аплодисменты, как надо делать настоящий стриптиз. Мадонна!