Короли преступного мира

В ресторане был накрыт столик на двоих. Поднимая бокал шампанского, Мазоня глубоко вздохнул и сильно изменился в лице: из жесткого оно стало доверчивым и помягчало.

– Судьба меня сделала крестным отцом. Может, я был и плохим крестным, винюсь, но у тебя нет никого, кроме меня… да и у меня, пожалуй, тоже. Я поднимаю тост за наше родство!

Альберт молчал и больше слушал Мазоню, но на душе было так радостно, словно этого он ждал всю свою жизнь.

В ресторане они не задержались и поехали домой.

– Давай заглянем в сарай, – хитровато сказал Мазоня. Альберт шел за ним, будто во сне. В сарае стоял сверкающий японский мотоцикл последней марки!

– Это тебе, Альберт! – важно сказал Мазоня. – Как видишь, мы ничем не хуже других.

Когда-то Мазоня был мальчишкой и звали его просто Степа. У Степы не было брата, но братья были у друзей, и он тоже хотел брата. Жил он с матерью-одиночкой, и время от времени требовал от нее, чтобы она родила ему братишку.

Мать злилась и замахивалась тряпкой.

– От кого я рожу-то? От тебя, что ль? Вот женишься – пускай жена тебе рожает кого хочешь…

Давно это было. Была и девушка – любил. И даже намечался сын. Но – сделала аборт. «Вор в законе» жениться не может – суровое блатное правило, за нарушение которого карали. Потому и пользовались проститутками.

Степа рос забиякой, ходил в трудных подростках, и приятели его называли «крутым».

Но дворовая слава быстро надоела. Вот бы смыться куда-нибудь, мир посмотреть и себя показать. А что в этой унылой жизни? Обшарпанные дома, пьяные соседи, забивающие перед домом «козла», женщины в вечных очередях да бабки старые на скамейках со своими пересудами.

Разве это жизнь – скука одна!

С утра школа. Потом бесшабашное шлянье от нечего делать, свалки, овраги – иногда рыбалка или вечером дискотека… Все удовольствие – подраться!

Кажется, весной в их доме появился сосед. Желчный, невзрачный, похожий на мокрого задрипанного кота. Сядет у подъезда и смотрит, смотрит… А то подзовет кого-нибудь: дай, мол, закурить или сбегай за сигаретами. И давали, и бегали.

Вскоре Степа узнал, что Мотя Лиходей несколько лет провел «там» и освободился оттуда совсем недавно. Уже летом с ним перезнакомились все пацаны дома и даже девочки. Мотя, ему двадцать восемь, вечерами травил блатные байки, а если наскучит, показывал на картах фокусы – черт побери, забавно!

Может быть, тогда в Степе и взыграла блатная романтика. Тем более сама жизнь на это толкала: психология зоны, словно зараза, грипп какой-то, проникала повсюду – и в школу, и в армию… И хотя Лиходей свое общество никому не навязывал, ребята уже сами поднимались на пятый этаж в его «фатеру» – блатные записи да выпивка не переводились. Мотя – мужик хваткий, да и Степа – парень хваткий, даром что новичок, снюхались быстро. Лиходей его сразу выделил. Говорил, что такому, как он, и зона нипочем, такие там «паханами» становятся. Льстило страшно. Однажды играли в карты на спички, и он, конечно, проигрался вдрызг! Двое пришли к нему домой и стали требовать от имени Лиходея долг в двести рублей. Мать, узнав, обомлела. Выгнала их: не отвяжутся от мальчишки, в милицию пойдет…

Другие робели и являлись к Моте на «фатеру» по первому зову. Непослушные платили штрафы, не отдашь, сука, – держись, больно будет!

Степа не выдержал, да как-то снова зашел. Лиходей и виду не подал. С тех пор он ему долги частенько прощал…

Постепенно Мотя в этой компании становился хозяином. Напьется бывало – его на руках, как князя какого, тащили, зажигали спички, бегали за вином. Потом заманивали девочек – насильно заставляли пить. За непослушание били и раздевали догола. А еще любил Мотя тех, что помоложе, при ребятах трахать и показывать разные секс-приемы – учитесь, щенки, пригодится!

Степа задолжал уже четыреста. Лиходей предложил ему с рук продавать водку – бомжам по сороковке шла. Выпивали и сами для настроения. Как-то под мухой сняли с женщины кожаное пальто. Лиходей похвалил, но пригрозил: заложите – убью. Пальто он взял за долг.

Но вскоре Степа задолжал восемьсот. Лиходей сам предложил ему квартирную кражу – сам по слепку сделал ключ, напутственно заметив: не бойся, кто не рискует, тот и не живет…

Так Степа заработал первую судимость.

Перевоспитание он проходил в зоне. Сначала в колонии для несовершеннолетних, затем после драки накинули и перевели во взрослую строгого режима. Здесь он и познал все, что требовалось блатарю.

Первый удар по психике новички получали еще в следственном изоляторе. Но и это всего лишь подготовительная школа. Места заключения для многих становились начальной и средней школой. А для более одаренных и академией преступности.

Обычно в колонии очередной этап тут же распределялся по отрядам – по сто человек в каждом. Но это формальное, ничего не значащее распределение. Главное – по кастам внутри зоны. Это и есть настоящая прописка. В ней судьба осужденного.