Короли рая [litres]

– Кровь для Бога Горы! – выкрикнул он, и его бойцы подхватили этот клич.

Они напирали и отбрасывали беспорядочную стену из щитов перед собой дальше вниз по склону, неистово стремясь поддержать своего главаря, но Рока не ждал. Размахивая щитом, он кромсал и крушил все, что стояло между ним и его добычей. За верхнюю кромку щита зацепился топор, снизу полоснул меч, но промахнулся. Его лицо забрызгала кровь, когда мужчина возле него пал от внезапных ударов. Тахар, бившийся возле Роки, вонзил свою кирку в череп какого-то мальчика, вопя о крови, Носсе и смерти.

Смятение и ужас охватили долину по всему кругу. Некоторые из людей Айдэна бегали с дикими глазами, неспособные отличить друга от врага. Люди Роки прорубались сквозь неразбериху, подобно косе сквозь пшеницу, – видя врага в любом, у кого не было рунного меча. Некоторые воины даже не подняли толком щиты – в ужасе глазея на откованные богом клинки, пока их кромсали на части. Большинство убегали.

– Не щадить! – воззвал Рока, и его бойцы ринулись в погоню; круги людей стали распадаться, когда одна половина долины бросилась навстречу другой. Рока отбросил свой тяжелый щит и меч, они ему не понадобятся – его добыча не была воином. Он отделился от созданной им обезумевшей от крови толпы, все мужчины в которой наверняка обречены.

Он знал, куда побежит Кунла – туда, куда в прошлом бежал он. Рока ускорил шаг и повернул к ближайшим конюшням.

* * *

Дала гналась за своей хозяйкой, придерживая рукой платье и проклиная глупость этой затеи. Она задержалась лишь настолько, чтобы понаблюдать, как Букаяг душит Бодиль, затем развернулась и удрала, оставив Джучи в охваченном яростью круге – ее разум бесполезно пребывал в тумане страха.

Казалось, толпа наполовину состояла из бандитов. Кунле с Далой пришлось сплотить обороняющихся – заставить мужчин долины подавить то, что можно было назвать только открытым восстанием.

– Госпожа! Постойте! – Из-за одышки Дале было трудно говорить, и она не могла понять, зачем Кунла бежит на Восток.

На этом пути были купцы и дома, но мало вояк. В хаосе толпа бежала в основном на Север и Запад – к ближайшим лагерям заезжих вождей и, возможно, к реке. Затем она увидела конюшню.

– Просто дай мне лошадь! Любую! – так громко, что было слышно уже на дворе, орала Кунла, дергая перепуганного пацана, подметавшего метлой покрытый сеном пол. Уставившись на ее шаль, парень замер.

– Неужели ни одну не оседлали? – Кунла беспрерывно смотрела на дорогу, по которой прибежала. Дала взглянула туда и ничего не увидела. Сеча бушевала далеко.

– Н-нет, но я могу…

– Просто дай мне того коня. Быстро! – Как только Дала оказалась внутри, Кунла указала на огромного жеребца, и мальчуган опомнился. Возясь с дверью стойла, он пытался успокоить взволнованное, могучее на вид существо. Конь вышел достаточно тихо, но Кунла яростно дернула его за гриву, когда мальчик замешкался. – Не стой столбом, тупица, помоги мне!

«Она это ему или мне?» – задумалась Дала. Но конюший мигом опустился на четвереньки, и Кунла шагнула с него на табурет и уселась на высокой спине жеребца.

– Госпожа… – У Далы пересохло во рту, когда она осознала: ее бросают. Она не знала, что сказать. Мир обезумел, и ее госпожа убегала.

– Если кто угодно еще явится за лошадью, – Кунла свысока посмотрела на Далу, – ты их задержишь. Понятно, ученица? Ты их задержишь! – Она отвернулась, потянула коня за уши, пнула в бок и унеслась наружу – без седла и без лишних слов.

Дала кивнула, утратив дар речи. Она смотрела, как одна из Верховных Жриц Ордена спасается бегством, пока долина закона пылает.

Ей наплевать на закон, поняла Дала, и совсем наплевать на меня, и так было всегда.

Она стояла рядом с конюшим и смотрела на желтое солнце высоко над горизонтом, заливающее ей лицо теплым светом. Два года прошли, осознала она. Теперь восстание и хаос, и они не в моей власти. Не меньше продажности в Ордене. Я подвела тебя, Богиня. Я слишком медлила. Я проиграла.

Громкий свист пронзил спокойствие травяного поля, и жеребец Кунлы замедлился до рыси. Гальдрийская сестра кричала, била и пинала, как видно, без толку, а затем конь и вовсе остановился.

Одновременно с ней Дала обратила взор к источнику звука. Мир был на удивление спокойным и ясным – позднее солнечное утро с редкими облаками. Можно было вообразить, что смерть и хаос – просто звуки рыночного круга, занимающегося своими повседневными делами. Хотя они были так близко, отсюда их все-таки можно было не замечать и притвориться, что ничего не происходит.