Короли рая [litres]

По выгонному полю, раскинув руки в шелестящей высокой траве, спокойно шагал Букаяг. Его кожа влажно блестела от крови, что смешивалась с сажей на его лысой голове и синими символами на теле. Это чернила, поняла Дала, он просто писал на своей коже, а не на козлиной. Он ходячий велень.

Она поглядела в его золотистые глаза и ощутила, как снова лежит в темном убежище, которое не было ее настоящим домом, а у нее на коленях плачет маленький мальчик, пока приближается беспощадный волк, и ее дыхание стало таким же прерывистым, как и тогда. Казалось, она не в силах это остановить.

– У тебя хороший вкус на лошадей, Кунла, но верхом ты ездишь кошмарно. – Теперь голос демона казался другим. Таким же громким и уверенным, как раньше, но не столь пафосным.

Ноги Далы сами собой придвинули ее ближе, несмотря на ее страх. Я должна увидеть.

Ее сердце неукротимо неслось вскачь, перед глазами кружились черные мушки. Но я должна наблюдать.

– Я Верховная Жрица Гальдры.

Кунла широко и безумно раскрыла глаза. Она лупила коня ногами, но ее голос был на изумление спокойный:

– Я знаю, что ты такое.

Широкими шагами Букаяг приближался, и выглядел он безоружным. Его руки сжимались в кулаки, снова и снова, и Дале показалось, они трясутся.

– Чего ты хочешь? – Тон Кунлы звучал почти так же, как в беседах с сотней племенных глав Юга, но от Далы не укрылся ее страх. Великан дернулся. Он часто моргал и смотрел на горизонт, будто у него что-то вроде приступа.

– Чего… я хочу? – Он поднес ладони к своему жуткому лицу и закрыл свои золотые глаза, содрогаясь от того, что могло быть смехом или рыданием. – Я хочу мир, где любовь не преступление, Жрица. Мир, в котором детей не обрекают на страдание потому, что они другие. Я хочу только законов, исполненных пощады, справедливости и мудрости. Вот чего я хочу.

Кунла не сводила глаз, и Дала тоже – с окровавленного душегуба, еретика и бандита, гротескного демона и волка Носса. И все же он говорил как будто моими словами.

– Впрочем, пока что, Жрица, – верхняя губа мужчины приподнялась, обнажив острые, угловатые зубы, – я удовольствуюсь твоими розовыми потрохами в моей ладони и твоими мозгами на камне.

34

Рока столько лет ждал этого момента. Он хотел насладиться страхом Кунлы, но убить ее должен был аккуратно. Он погладил дыбу в своей Роще, зная: что бы еще ни случилось, всю оставшуюся жизнь он сможет пытать эту женщину в своей стране мертвых. Возможно, этого достаточно.

Она неуклюже слезла со спины Сулы в попытке удрать, отчего и так уже разозленный боевой конь едва не сокрушил ее копытами, если бы не свист Роки. Проходя мимо, он похлопал жеребца по носу и позволил Кунле отойти на расстояние. Лучше пусть она сопротивляется, подумал он, лучше растянуть этот момент.

Но нетерпение заставило его прибавить шагу – потребность закончить начатое, и он быстрыми шагами пересек пространство между ними. Он схватил Жрицу сзади за платье, игнорируя ее руки, тщетно ударявшие по его груди и щеке, затем швырнул ее на землю.

И навалился на нее всем своим весом, оседлав ее живот, когда она попыталась встать.

– Я могу помочь тебе, – выдавила она, хотя и задыхалась. – Я могу… сотрудничать с тобой… изнутри Ордена! Моя жизнь для меня дороже, чем… моя верность, я обещаю тебе.

Он едва мог поверить, до чего спокойно она говорит – как будто это переговоры, а не убийство. Он собирался игнорировать ее, закрывать рукой ее нос и рот, пока она не умрет. Но вместо этого он наклонился так, что его лицо почти касалось ее, совсем как в бытность маленьким напуганным мальчиком.

– Скажи, что моя мать не шлюха, – прошептал он, – скажи, что она не ведьма.

Глаза Кунлы бегали туда-сюда по его лицу. Ее рот открылся и закрылся. Он знал, что она готовилась это сказать – готовила себя к тому, что это будет всерьез, – и сказать или сделать все, что придется. Но Рока не хотел слышать. Больше он не услышит ни слова из уст этой женщины. Он приготовился задушить ее, однако его рука… потянулась к ее волосам. Пальцы дернули и оторвали клок вместе с лоскутом скальпа. Она заорала.

Рока посмотрел на свои руки, но они не слушались.

– Нет, нет, нет, она нужна нам целой! – закричал он от ужаса в своей Роще, когда его тело протянуло руку, схватило жрицу за ухо и оторвало его.