Короли рая

Почти ничего из этого Дала не видела и не слышала. Джучи, которую выкликнули двадцать шестой, уже оцепенело спустилась навстречу матери и сестрам, и Дала рассчитывала, что будет двадцать седьмой, но этого не произошло.

Имя за именем, девушка за девушкой, пока число воспитанниц, собравшихся у «священного булыжника», не сократилось до десяти, затем до пяти, а затем и до двух.

– Я имею честь быть избранной моими сверстницами второй, – объявила Табайя, затем повернулась и наконец посмотрела на Далу, ее застывшее лицо было непроницаемым. – Осталось еще одно, последнее имя. – Она сделала приглашающий жест. – Дала, дочь Кары, займи свое место на камне, сестра.

Никто не возликовал.

Дала, Южанская ханжа со шрамом, взошла на священный валун, сбитая с толку. Я знала, что ты запугана, Табайя, но даже не представляла…

Ее ноги стояли на плоском камне, и она уставилась на любопытные, недоверчивые лица, прежде чем поняла. Она делает меня мишенью. Мой успех был сам по себе неожиданным, да, но теперь? Теперь меня в покое не оставят. Будут задавать вопросы. О, прекрасно сделано, Табайя. Все спросят: «Как?» Все спросят: «Почему?»

Дала подумала о стражниках, которые видели ее и, возможно, знали. Подумала о «ночных людях», которые могли предать. О да, несмотря на Бирмуна и богиню, они мужчины и все-таки могут предать.

Твердый валун под ее ногами оказался выше, чем выглядел. Дала откинула влажные волосы с глаз и уставилась на толпу, словно хотела определить, кого ей следует бояться, и не представляя, что ей нужно сделать или сказать.

– Поздравляю, сестра. – Голос жрицы разбил неподвижную тишину в круге. – Поскольку ты первая среди равных, тебе выпала честь выбрать любую жрицу в мире твоей наставницей.

Мысли Далы закружились. Она понятия не имела. Она даже не знала имен важных жриц, не говоря уже о том, какие из них примут воспитанниц, или где они находятся, или какой выбор будет мудрым. Она предположила, что могла бы спросить – выведать самых высокопоставленных, возможно архонта, помогающую толковать законы. Но в Орхусе она будет окружена – будет жить в змеином гнезде, все еще слишком зеленая и несведущая, чтобы знать, кто ее враги, а кто истинно верные слуги божьи. Она еще не понимала этот мир. Она не была готова.

– Кто самая высокопоставленная Сестра на Юге, госпожа?

Жрица Амира улыбнулась этим словам, в то время как матроны зашептались и прикрыли ладонями насмешливое фырканье.

– Это Верховная жрица Кунла, дочь Астрид, воспитанница. Она несет службу рядом с Хальброном на дальнем краю Спирали.

Дала ни разу не слышала это имя, но оно уведет ее далеко-далеко от власти Ордена и, возможно, даст ей время научиться и приобрести больше союзников.

– Очень хорошо. Я выбираю Сестру Кунлу.

– Вдохновенный выбор, птенчик, Юг всегда отчаянно нуждается в учениях Гальдры. Орден тебя благодарит.

Дала поклонилась, а Сестра спросила пятерых лучших девушек, кого избрали они, и каждая, не иначе, назвала высокопоставленных жриц в сердце Орхуса. Когда все было сделано и девушки попрощались со своими семьями, а воспитатели пропустили гостей через обе калитки и наконец, сердито хмурясь, закрыли врата, жрица Амира подошла к Дале и прошептала:

– Путешествие долгое и трудное, воспитанница. Отправляйся немедленно.

Дала посмотрела в глаза женщины и нашла в них то, что сочла добротой. Я знала, что у тебя все еще имеются истинные слуги, Богиня, и я найду их всех, клянусь.

Она посмотрела на Табайю и ее собравшихся подлиз, которые сплетничали и строили козни, украдкой бросая на Далу взгляды, смахивающие на ненависть.

– Да, госпожа, как скажете.

Охранники уже вынесли ее скудные пожитки к телеге за воротами; один из них подмигнул, помогая ей сесть позади возницы. Дала удивилась лишь тому, как Жрица догадалась подготовить все это заранее, и подумала, что это могло быть на случай ее несогласия.

Капитан Вачир прищелкнул языком, и телега двинулась по проклятым улицам. Кучер свистнул и дернул поводья, и две его мохнатые лошадки помчались через город, заставляя рассерженных путников бросаться врассыпную.

Дала почувствовала желание велеть ему сперва заехать на Восток, чтобы она могла попрощаться с Бирмуном, но знала: он этого не сделает. И ты уже сказал последнее «прощай» прошлой ночью. Больше не о чем говорить.

Она порылась в своем багаже и грязной одежде, сделала большой глоток из полного бурдюка с водой, который наверняка положили охранники, затем дрожащими руками и со слезами достала единственную вещь, которая не принадлежала ей, – вещь, которую могла припрятать сюда только жрица Амира.