Короли рая

Ибо он знал, что аскоми не должны забыть прошлое, как запамятовали когда-то. Не должны забыть, как пересекать моря, или управлять самими собой, или как растить своих детей в теплых домах с надлежащим питанием. Они никогда не должны забыть, как делать своих юношей верными и сильными, – не в пример своим Северным соседям, что было столь же опасно.

– Эй, – он положил руку на бок Сулы, пока мужчины размещали того на палубе. – Мой могучий друг, – прошептал он, похлопывая нос коня, – не бойся.

По возвращении он прочесал вождества в поисках жеребца и больше никогда его не оставит. Я не осознавал твоей ценности, гордый Сула. Я не забуду.

Он надеялся, что боевой конь переживет путешествие, хотя и свел его с кобылами, как только разыскал, и уже имел нескольких жеребят. Они вырастут и воспрянут и сделают будущее сильным, как мой народ, подумал он.

Он также надеялся, что его новые знания о погоде и навигации облегчат это плавание. Он многому научился на Севере от книжников и мореходов. Мы так долго отставали. Но скоро это изменится.

Теперь за ним следило множество глаз. Он пытался привыкнуть к этому, но безуспешно, и по-прежнему ощущал, как взгляды ползают по его коже, словно выискивая уязвимость, изъян. Рока спрятал эту блажь под замок. Его люди выстроились в шеренги на «Королетворцах», паруса были уложены и подняты, швартовы отвязаны и закреплены, а экипажи готовы к выходу. Он прошел к носу своего флагмана, построенного так же, как и другие, и провел рукой по шероховатой поверхности леера. Он выглянул наружу, чтобы обратиться к своим зрителям.

– Братья мои! – воззвал он, благодаря любого бога, духа или простую случайность, наделивших его речь такой силой, и Эгиля за то, что показал ему, как излучать свой голос прямо из нутра.

Все остальные голоса смолкли, всякое движение прекратилось, но Рока все еще ждал, чтобы усилить их внимание, их ощущение необычайности, чтобы запечатлеть этот миг в их разумах на долгие годы. Он знал: его выбор момента, его интонация, громкость – все имело значение.

– Вы готовы стать легендой?

Клич прокатился по его кораблю и далее по веренице судов, как волна. Люди затопали ногами и взревели, и это польстило Роке достаточно, чтобы не волноваться о досках палубы. Сула скучающе фыркнул.

– Хватит ли вам смелости завоевать рай?

Громкость возросла, мужчины жаждали показать свое бесстрашие перед остальными.

– Капитаны! – воскликнул Рока, перекрывая шум, а гребцы заняли позиции для отплытия. – Следуйте за мной!

Несколько сотен его фанатиков, преступников и опозоренных принялись за дело, устремляясь в неизвестность за своим новым пророком, разворачивая паруса и занимая свои места, настолько готовые к смерти, насколько это возможно для людей.

Рока смотрел на горизонт и улыбался птицам, воображая, как в его хватке один Северный король извивается и бьется в агонии на глазах у собственной семьи.

– Скоро я увижу тебя снова, – прошептал он на диалекте Шри-Кона, вспоминая плен, и жестокость, и тысячу других вещей. – Я сдержу мое слово, король Пью.

46

Амит отправил одного из мальчиков предупредить Кейла о своем приходе. Он предложил встретиться в обсерватории – высокой, изолированной постройке в Восточном крыле, где можно будет поговорить наедине. Да и вообще старик любил то место.

Он улыбнулся, неосознанно ускоряя шаг, – несомненно, от радости, что снова увидит своего юного друга, а также Академию. У Амита никогда не было времени для жен или бытовых проблем, и потому он не имел детей – ну, разве что вероятно: на дороге восстания с его братьями женщины попадались. Но в то время шла война. Если тогда он и знал большинство их имен, то сейчас забыл. Если он когда и был влюблен, то спрятал это чувство под славой собственной борьбы.

Не моя вина, что Небесный Мандат получил мой братец, а? Не моя вина, что прежний Император был сифилитичным чудовищем. Не моя вина, что он убил наших родителей.

Не стань он бунтарем, Амит наверняка провел бы начало свой жизни здесь, в Академии. Возможно, впоследствии он бы служил имперскому двору или научным кругам или помогал строить дороги, мосты и города. Взамен он применил свой ум для убийства соотечественников и сооружения могил; он усмирил тирана, затем разобрался с воинственными соседями Нарана. Интересно, сколько крови на моих руках? А впрочем, не все ли равно?