Короли рая

Принц кивнул, ничуть не запыхавшись, и в его глазах было нетерпение, которое он, казалось, пытался сморгнуть. Положив ладони на парапет, он принялся обозревать академию с отстраненным, но мрачным выражением лица.

– Тогда я сразу перейду к делу.

Амит прочистил горло и приложил все усилия, чтобы перевести дух и успокоиться. Кейл, воспользовавшись паузой, заговорил:

– Ты здесь затем, чтобы сказать мне, чтобы я не поднимал шумихи. Прекратил нести этот бред об обучении чудесам.

Амит напрягся. Заостри свой ум. Это всего лишь версия того мальца, которого ты помнишь.

– Что-то вроде этого. Но я здесь и затем, чтобы выслушать.

Молодой мужчина – ибо Амит не мог больше думать о нем как просто о мальчике – улыбнулся и выпрямился.

– Нет, мой друг, я думаю, слушание не принесет пользы. Ты должен увидеть. – Он развернулся в сторону Амита, полуприкрыл веки и выровнял дыхание, словно готовясь к огромному ментальному усилию.

Амит постарался не вращать глазами.

– Полноте, Кейл, я не какой-нибудь священник или студент, ожидающий поверить в чудеса. Я здесь, чтобы…

– Нет, – расслышал он голос друга, пока в безоблачном небе вокруг них нарастал шум бури, – вовсе нет.

Что… про…

– Ты узнаешь, что ты сам выбрал время и место этой встречи, не я.

Воздух вокруг них стал холодным, но переливчато дрожал, как горизонт летом. Амит забегал глазами, пытаясь понять, что же он видит.

– Вот увидишь, я не собираюсь обманывать тебя.

Волоски на коже Амита встали дыбом, и он услышал в воздухе странный гудящий звук.

– Я показываю тебе, что истинно, мой друг. Ничего больше.

Ноги Амита дернулись назад, словно в попытке бегства от происходящего. Кейл воздел руки и посмотрел в небо, на вспышку света и раскат грома. В обсерваторию ударила молния. Она залила сознание Амита светом, и на мгновенье он решил, что его ослепит или убьет, а каменную крышу разнесет вдребезги. Но затем свет померк, и, хотя в глазах Амита плясали пятна, он снова мог видеть и понял, что ошибся. Молния попала не в обсерваторию, а в Кейла.

Вокруг них буйствовал ветер, взметая пыль и обломки. Белый свет пульсировал и озарял Кейла, его ряса вздымалась, а темные волосы развевались, хотя тело оставалось неподвижным. Молния ударила вновь. Сила и свет, мерцая, смешались с тьмой, а островной принц стоял неустрашимый и невредимый; звук грома смягчался, отражаясь и отскакивая от башни, покуда весь остальной мир затих.

Амит задрожал, и в голове у него помутилось. Вспыхнули образы смерти брата, когда обрушился храм во время грозы. В тот день висели черные зловещие тучи, участники церемонии мокли под ливнем, а столица изготовилась к буре. Но все же брат Амита говорил с высокой мраморной террасы, величественный и бесстрашный перед своим народом, пока его советники безопасно сгрудились позади. И так Сын Неба умер.

Странный гул вернулся, затем ослаб и пропал; мерцающие сполохи исчезли, а спустя несколько мгновений площадка приняла обычный вид, как будто ничего и не произошло. Кейл выглядел так же, как и секунды назад: кисти рук спрятаны в обшлагах, лицо невозмутимое.

За семьдесят с лишним лет жизни, проделав путь с одного края известного мира на другой, Амит еще не видел ничего подобного. Он стоял ошеломленный, пытаясь заставить свои чувства истолковать увиденное каким-то осмысленным способом, который не признавал богов, духов или магию.

– Мне жаль, мой друг. – Взгляд принца казался сочувственным, как будто юноша хотел пересечь площадку между ними и заключить Амита в объятия. – Я не знаю, как это делается. Не вполне. Ни почему это возможно. Но никто не заставит меня замолчать, даже твой император.

Оглушительный рев мыслей, пойманных в ловушку непонимания. Мне нужно время на размышления. Амит сглотнул. Мне просто нужно время, вот и все, чтобы обдумать, что я видел и что это значит.

Двое иностранцев снизу вскарабкались по лестнице, запыхавшись и держа в руках ножи. Они оглядывали место события, переводя глаза с юноши на старика и обратно, и Кейл поднял руку, словно успокаивая их:

– Я в порядке. Просто наглядный показ.

Они все так же настороженно смотрели на Амита, однако убрали ножи.

Амит посмотрел на человека, которого, как ему казалось, он постиг, и не нашел ни злобы, ни осуждения, ни гордости, ни гнева.

– Асна, не поможешь ли теперь Советнику спуститься? Скоро мы еще поговорим.

– У меня… очень много вопросов, Кейл. Нужно еще многое обсудить. – Амит говорил чисто из рефлекса, отточенного практикой: больше всего ему хотелось посидеть и, пожалуй, выпить чего-нибудь крепкого.

– Моя комната в храме. Приходи, когда ни пожелаешь.

Взгляд Кейла казался извиняющимся. В нем не было праведного гнева или триумфа, ничего такого, что можно было бы ждать от революционера. Ничего похожего на меня в его годы, подумал Амит.