Короли Севера (СИ)

Она сама не заметила, когда начала бредить. И да, долгое время она была избавлена даже от малого страха — слишком было все надежно, красиво, удобно, радостно, светло. Орки были отвратительны, но у Ольвы не возникло даже каких-то сомнений, что они победят, в том числе и огромных скальных. Эйтар применил любимый прием эльфийских лучников — встал и просто быстро перестрелял в упор…

А такого страха, который хватал изнутри ледяной рукой, который уничтожал саму способность сохранять хладнокровие, Ветка не испытывала уже десять лет.

И вот он, как никуда не девался.

Ветка металась, отбивалась от сильных теплых рук, которые ее раздевали, стаскивали с тела мокрое. Стонала, даже скорее пищала, ощущая, как из тела уходит сытое и спокойное благополучие, бережно взращенное в Пуще Трандуилом, и снова вызволяется на свет дикое создание, которое когда-то явилось в этот дом к стареньким гномам на постой, лютой зимой, с орочьим черным мечом и драгоценной волчицей…

Поднималась температура; Эйтар даже растерялся, ощущая, как тело Ольвы раскаляется под его ладонями. На миг бросился достать флягу с отваром Радагаста — и в этот миг Ольва скатилась с лежанки и чуть ли не заползла под нее. Так делают маленькие дети, когда за ними следят неусыпно и отворачиваются всего на один удар сердца.

Вытащил Повелительницу Лихолесья из сухой пыли, скопившейся в старом доме; замотал плащом, как десятки раз делал Мэглин. По недоброй силе, с которой Ольва выгибалась в его руках, вспомнил пустошь перед Эребором, обожженного Барда в горах, поход на выручку Даину Железностопу…

Подул Ветке на лицо, попробовал спеть, но сам так разволновался, что ноты срывались, теряли целительную силу. Дал напиться зельем и уселся баюкать перед печуркой, подкинув пару толстых веток.

Через некоторое время Ветку немного отпустило и она завертела головой, соображая, где она и что с ней.

— Ладно… я в порядке. Растопи посильнее и полезли наверх. Там очень тепло, я помню. Что-то меня… срубило. Ты тоже мокрый… зелье возьми с собой…

И вот тут Эйтар уже устроился на самом краешке полатей, напружиненный, готовый в одну секунду и биться, и бежать, и держать. Жизнь готовила стражника Трандуила почти ко всему. А теперь, после Тауриэль, наверное, и вовсе — ко всему.

Дождь усилился и хлестал тугими жгутами. Дом кое-где начал подтекать, и капли внутри умирающего жилища придавали происходящему оттенок странный и страшный. Огонь горел, борясь со сквозняками. Ольва затихла ненадолго, затем подскочила снова. Эйтар ощупал лоб, плечи — горячая.

— Пить?

— Давай… какая же я все же дура… надо было проблеваться во дворце и никуда не нестись… Йулька… Даня… надо было оставаться там и поговорить, как предлагал Мэглин… зелье… фигня… такая фигня по сравнению с этим… ведь Трандуил прав — ничего не закончилось и никто никого не забыл… он здесь, Эйтар, я ощущаю его злую силу, Саурон не отвяжется, он будет искать меня снова…

Эйтар прислушался. Громыхнуло, домик высветился вспышкой молнии, белым, мертвенным светом.

— Ольва, поверь… его здесь нет.

— Откуда ты знаешь?..

— Я бы почувствовал. Даже если он ищет тебя, пока не нашел.

— Во всяком случае, мне так плохо, что я простила Ри… простила Трандуила… я больше поняла о нем… о себе. Как же я хочу быстрее увидеться…

— Он в Лориене. Нет ничего проще. Вон Андуин. С утра мы…

— Не знаю… в Лориене ли он… пожалуйста, оставайся со мной сегодня, мне почему-то очень страшно…

— Я и так никуда не уйду. Ольва, это остатки зелья, я думаю, самые-самые последние. Завтра ты на все посмотришь иначе.

Телохранитель вывернулся, стащил и сбросил вниз мокрую рубашку. Притянул к себе Ветку, не давая той выпутаться из плаща, прижал. Голос вернулся к лаиквенди вместе с самообладанием, и телохранитель негромко запел, укрощая дождь, убирая страхи, возвращая надежды, приближая сон, утихомиривая жар.

С утра самое первое, что увидела Ветка — твердый подбородок и замечательную шею. Отползла — торс у Эйтара был прорисован намного рельефнее, чем у большинства всесторонне прекрасных эльфов дворца. То, что он такой мощный, обычно удачно скрывала одежда, и это никак не сказывалось на легкости движений и скорости.

Телохранитель смотрел встревоженно и еще до того, как Ветка заговорила, сунул ей флягу с отваром.

Солнце расчертило крошечный домик яркими полосами света. То, что ночью это жилище было похоже на преисподнюю, залитую огненными всполохами, как-то и не вспоминалось.

— Ты как?

— Горло болит, — прошептала Ольва. — И голова. Но жара нет… все вроде нормально.

Эльф смотрел внимательно.

Ветка уставилась на него в ответ.

Потом сказала:

— Ну нет, ничего такого не было. Я знаю точно.

— Не было, — неспешно сказал Эйтар.

— А что было?

— Металась. Обнималась. Отпихивала. Было видно, как тебе плохо, — признался телохранитель. — Это было в общем понятно и по тому, что ты делала… и по тому, что ты говорила.

— Пошлятина какая-нибудь? Ох ты мамочки мои… — Ветка обхватила руками голову. — Ну прости…

— Ты звала Трандуила. И раз двадцать проверила, что я это не он. И я не подошел, хотя тебе определенно понравилось мое тело.