Короли соседнего мира (СИ)

В голосе короля явно почудилась скрытая усмешка.

"Ой, не все так просто… — рассуждал Андрей, неторопливо шагая по коридору. — А вот врага себе я уже заимел. И это притом, что герцог не знает, от чьей руки погиб его наследник. Да и король, похоже, что-то задумал. Знать бы, как работает упоминание о клятве, и почему король вынужден ее соблюдать. А спросить-то и некого. Возможно, это известно всем, и попробуй я выявить незнание, тотчас возникнут вполне законные подозрения". Следующие за ним стражники безмолвно проводили нового хозяина в спальню. Он вошел в распахнутые слугой двери. Но остаться в одиночестве не удалось. Шестерка гвардейцев разделилась. Четверо остались караулить снаружи, а двое все так же невозмутимо вошли следом за ним в покои и замерли у входа.

"Что называется — охраняют, то есть сторожат на совесть. И, главное, не поспоришь, -

он скинул вонючий камзол и пыльные сапоги и завалился на кровать. — Раз так, будем последовательны, пусть сторожат".

Он вытянулся на мягком ложе и задремал. Сказались накопившаяся усталость и нервотрепка последних событий.

Глава 11

"Странное дело… — размышлял неторопливо идущий по скользким доскам тротуара толстяк. — Город практически находится на военном положении, под стенами стоит армия, а здесь словно и ни сном ни духом не ведают про ожидаемую осаду? Впрочем, наверное, так было всегда. Пока люди не увидят опасность своими глазами, не зачешутся".

Рассуждения эти были вызваны тем фактом, что в городе текла обычная жизнь. Торговцы, внимательно присматривая за выложенным на прилавках товаром, громко зазывали покупателей, пешеходы торопливо сновали по грязным улочкам, и только неторопливо идущий с почетным конвоем вельможа, с новенькой баронской цепью на груди, выбивался из общей картины.

"Ну, да и ладно, — пожал пухлыми плечами пешеход. — Для меня это даже лучше".

Он неприметно осмотрелся и, увидев впереди силуэт знакомого двухэтажного здания, попытался перепрыгнуть неширокую канаву. Вышло это настолько неловко, что он со всего маху рухнул носом в пыль.

— Тысяча! Нет, десять тысяч чертей! — взвыл коротышка, приподнимаясь и сокрушенно рассматривая пришедшую в негодность туфлю, подошва которой почти совсем отлетела.

— Канальи, мерзавцы и сволочи! А ведь продавец утверждал, что это лучшие… — выпустив пар, Андрей поманил пальцем капрала и высокомерно уведомил: — Мне нужно купить новую обувь. Что вы на это скажете?

— Ваше сиятельство, мне приказано сопровождать вас везде… — заученно отозвался караульный.

— Да я не спрашиваю, что тебе приказано, дуралей. Я спрашиваю, где мне купить новые туфли? Не могу же я тащиться через весь город в таком виде, словно простолюдин?

Стражник озадаченно зачесал в затылке. Оглянулся, и тут его взгляд упал на вывеску башмачника.

— Вот, — он ткнул рукой в направлении мастерской. — Может, здесь?

— В этом курятнике? — барон возмущенно уставился на непрезентабельный вид мастерской.

— А впрочем, ладно, идем, раз ты мне советуешь, значит, в случае плохого качества и отвечать будешь сам.

Озадачив гвардейца этакой перспективой, барон захромал в сторону мастерской. По непонятной случайности это и была лавка Бертоломео.

— Эй, хозяин, — закричал вельможа, протискиваясь в узенькую для его габаритов дверь лавки. — Лучшую пару, быстро, именем Аль Гардийского короля…

Дверь в мастерскую распахнулась, и на крик вышел сам Берт. Он ничуть не изменился. Все тот же усмешливый взгляд философа и толстый кожаный фартук.

— Что угодно высокородному господину? — изобразил он неловкий поклон.

— Обувь, черт побери, конечно, обувь. Или ты можешь предложить что-то другое? — раздраженно отозвался преобразившийся в Шальке король Гвардарии.

— И для чего так шуметь? — пробормотал хозяин, присматриваясь к посетителю. — Я с радостью услужу вам, — он вытащил на прилавок несколько пар вполне приличных туфель.

— Эй, охрана, вы слышали, что наказал вам король? — обратился привередливый господин к солдатам. — Осмотреть тут все. Вдруг в лавке затаился какой-нибудь злоумышленник? И вообще, вы обязаны меня охранять, а не стоять столбом, к тому же заслоняя свет.

Барон рухнул на низенький табурет и вытянул вперед ногу.

— Примеряй и, смотри, осторожнее, — предупредил он обувщика.

Берт качнул головой, удивляясь невыносимому характеру толстяка, однако, безмолвно склонился над ним.

— Что ты творишь, скотина? — взвыл Андреас. — Как ты надеваешь? Чуть ногу не оторвал, подлец.

— И вообще, я смотрю, ты слишком часто усмехаешься. Нет, правильно сказал один мой хороший знакомый: "Нек сутор ультра крепидум". Ты, дубина, конечно, и знать не знаешь этой поговорки. А ежели бы разумел, то мог понять, что твое дело тачать обувь, а не, к примеру, размахивать шпагой на улицах в пьяном виде, да еще насмехаться над великородными господами.

Хозяин затих и внимательно взглянул на привереду, пытаясь сообразить, что значит эта непонятная тирада.

— Ну, и что ты уставился? Примеряй, — приказал Андреас и высокомерно усмехнулся: — Не так часто в твою лавку заглядывают столь благородные господа.