Короли вкуса

Смуров скептически пожал плечами:

– А что у тебя на него есть? С шоу выгнали? Так оттуда каждую неделю кого-то выгоняют. Пошли всех подряд хватать? Хотя прижмет – пойдем, конечно. Куда деваться.

– Огорчаешь, – сказал Долинин и сделал предпоследнюю затяжку.

Сигарета неприятно затрещала, и дым сделался отвратным, горячим. Долинин поморщился.

– Че эксперты? – пропыхтел Смуров.

– Жду.

– Пузырь пообещал?

– Нутк.

– Хорошо, а то бы долго ждать пришлось.

Карман брюк завибрировал, а через мгновение заиграл раздражающую мелодию, не среагировать на которую не было ни малейшего шанса. Долинин чертыхнулся – не дали таки спокойно докурить – и достал аппарат. Посмотрев на экран, сделал Смурову знак подождать.

Тот, впрочем, и не собирался деликатно уходить, чтобы не слушать чужой разговор.

– Да? – сказал Долинин в трубку, держа почти догоревшую сигарету у рта наготове. – Ага. А это вообще яд? Что, какой арбуз?.. А. Ну слышал, да… Ага! Понял, понял. А те двое? Очень хорошо. Слушай, ну я доволен. Ты мне, пожалуйста, результаты перешли срочно, а я потом завезу, о чем говорили.

– Что еще за арбуз? – спросил Смуров, когда Долинин убрал телефон в карман.

– Да в супермаркете каком-то недавно дезинфекцию неправильно провели и отравили антисептиком арбуз. Целая семья полегла. Из каждого утюга об этом кричали, неужели не слышал?

– Слышал. А ты тут с какого боку?

– Да ни с какого. Просто эти антисептики – они, оказывается, жуть до чего ядовитые. А в пакете нашем как раз такой обнаружен, и в пирожных, которые клоун напек, – тоже. Круглова и Ильичев отравились этим же антисептиком. Джекпот, Смуров! – Долинин добил сигарету и похлопал опера по плечу. – Так что можешь взять каких-нибудь черновичков, положить для солидности в папку и еще раз побеседовать с клоуном. А я пойду начальству доложусь, чтоб не нервничало. Нервное начальство – печаль в семье, слыхал? Народная примета.

Смуров посторонился, чтобы выпустить Долинина, но когда тот открыл дверь, сказал:

– Круглова – уборщица.

– Ну? – повернулся к нему Долинин.

– Уборщица, – повторил задумчивый Смуров. – Дезинфекция. А не пошукать ли?

– Чего пошукать?

– Чем там уборщицы дышат. Что используют.

Долинин поморщился.

– Да развлекайся как хочешь. Но лучше не трать время, и пусть клоун сам тебе расскажет, где эту дрянь раздобыл.

– Арбуз-то. Про который ты сказал. Его ведь тоже не спецом травили. Может…

– Смуров! – взревел Долинин, теряя терпение. – Тебе открытым текстом сказать, что мне результат нужен, а не косплей Пуаро?!

– Ты, капитан, на жену покрикивай, – буркнул Смуров. – Дома. И дверь прикрой. Тянет.

Плюнув, Долинин вышел на лестницу и закрыл за собой дверь. Вот ведь… Не хотелось бы с операми ссориться. А впрочем, ерунда. Когда дело будет закрыто, счастливы будут все. Ну, кроме повара, конечно. Хотя этому клоуну сам бог велел приземлиться лет на пятнадцать.

16

Тимофей остановил запись и заблокировал смартфон. Задумчиво вертя его в руке, уставился в потолок.

«Дело кулинара», как он успел его мысленно окрестить, становилось все более интересным, и виной тому была погода. Адская жара напомнила людям, что они – всего лишь стадные животные, а разум – миф, придуманный для того, чтобы человек мог хоть как-то противопоставить себя прочей фауне.

В жару животные прячутся в тень. Меньше едят. Больше пьют. Меньше двигаются. Вот и люди затаились, спрятались по норам. Поток звонков с предложениями взяться за то или иное невероятно важное и трудное дело безнадежно иссяк. Похоже, даже сумасшедшие решили, что их паранойя может подождать до более прохладных времен. И вдруг на фоне этого затишья – двойное убийство.

В голове пронеслись и не задержались весомые доводы, при помощи которых Тимофей, будучи адвокатом, мог бы изменить формулировку. Ведь уборщица же, по сути, украла эти пирожные. Впрочем, в России вряд ли бы приняли во внимание сей факт. В отличие от Европы или Штатов, уважение к частной собственности здесь пока в зачаточном состоянии. Советская ментальность упокоится еще нескоро.

– Меня зовут Андрей Загорцев, – сказал Тимофей потолку. – Я хочу убить Ильичева. Я раздобыл яд. Подсыпал его в пирожные, которые, очевидно, испек сам. Ильичев на моих глазах пробует пирожные. А я, не дожидаясь, пока он упадет замертво, спокойно выхожу на улицу, звоню кому-то по телефону и рассказываю, что Ильичев поплатится. При этом у меня в кармане джинсов лежит пакет из-под яда. И кто я после этого, спрашивается? Полный кретин?

Имя и фамилию предполагаемого убийцы Тимофей выяснил, посмотрев подготовленные Вероникой записи. По ее описаниям понять, о ком шла речь, труда не составило. Живчик – Андрей Загорцев.

Тимофей вывалился из гамака и принялся разгуливать по квартире, от стола до шведской стенки, в обход лежащих на полу матов и обратно. Мысли вереницей проносились через голову.