Короли вкуса

Эта мысль скользнула по краю сознания, не задержавшись. К тому моменту Андрей уже думать забыл и о фотографиях, и о том, чья жена на них запечатлена. Его не интересовало ничего, кроме подгоревших пирожных – которые через полчаса решат его судьбу.

– Спасибо.

Андрей забрал телефон и не глядя сунул в карман.

•••

Весь мир замер, когда Ильичев положил в рот кусочек подгоревшего пирожного Андрея. Десять секунд, двадцать…

– Знаете, что? – сказал Ильичев, ни к кому конкретно не обращаясь и растягивая время – он любил так делать. Любил выматывать душу. Казалось, что испытывает от этого какое-то особое наслаждение. – Я сужу по множеству различных критериев. В том числе по одному, который имеет решающее значение. – Он перевел взгляд на Андрея. Смотрел теперь только на него и выделял голосом каждое слово. – Насколько хорошо человек может сыграть, когда ему по какой-либо причине достались плохие карты. Кривые руки, например…

Все безмолвствовали, глядя на Ильичева, как на Моисея, спустившегося с горы Синай. Да и тот чувствовал себя, судя по физиономии, именно им.

– Подгоревшее тесто для девяноста девяти из ста – приговор, – продолжал вещать Ильичев. – Но настоящий профессионал, Профессионал с большой буквы, не сдастся без борьбы и найдет способ превратить поражение в победу… Я не знаю, что вы сделали с этим кремом, молодой человек. Но он прекрасным образом сглаживает и преобразует горчинку от теста. Вы проходите в финал. На грани фола. Поздравляю.

Это была бомба. Она упала – и взорвалась, заполнив мир аплодисментами. И только Андрей Загорцев грустно усмехнулся. Радости не было. Лишь какое-то унылое удовлетворение. И еще – усталость.

Следующим к Ильичеву подошел транс, приготовивший желе. Ильичев окинул его неприязненным взглядом, отправил в рот ложечку и в ту же секунду выплюнул.

– Это какая-то слизь из фильма ужасов. Вам что, высморкаться некуда было? Только через мой труп! Покиньте, пожалуйста, площадку.

65

Софья стучала минут пять.

Потом плюнула и принялась рыться в содержимом сумочки, отыскивая свой экземпляр ключа.

Она была пьяна гораздо сильнее, чем следовало бы. Но просто не могла заставить себя остановиться. Она должна, обязана была признаться, все рассказать Косте. После того как Ильичев – да, снова всего лишь Ильичев – вышвырнул ее, будто гадливого котенка, она уже знала, чем закончится сегодняшнее шоу. И все равно не смогла прийти.