Короли Жути

Гэбриель умоляюще поглядел на Клэя, но тот лишь пожал плечами – ему самому сейчас больше всего хотелось забыть об услышанном, ведь речь шла о друине, которого он считал образцом благородства.

– Ага, давай дослушаем, – проворчал Клэй.

Все застыли в напряженном молчании, с ужасом ожидая, что Гэбриель вот-вот обнажит меч. Наконец Гэб вздохнул и, выпустив рукоять, сжал ладони в замок и кивнул друину:

– Продолжай.

– Стоит ли говорить, что Астра тоже изменилась. Она возненавидела Веспиана за то, что тот принес в жертву дочь, впала в уныние и спустя несколько месяцев, вне себя от горя, наложила на себя руки. Но Веспиан… Веспиан ее снова воскресил. А она опять лишила себя жизни, и он в очередной раз обнажил проклятый меч. Так продолжалось до тех пор, пока… – Сумрак умолк.

– Пока что? – нетерпеливо спросила Саббата.

– Пока в очередной раз к жизни вернулась не Астра, а… некое холодное, безразличное существо, сохранившее ее облик. Она больше не ведала ни красоты, ни печали, ни любви. Вместо радостей жизни она увлеклась некромантией, но поначалу возрождала лишь неразумные существа – цветы, птиц или насекомых. На друинов эта магия обычно не действует, поэтому Веспиан и сотворил Тамарат. Вскоре Астра начала воскрешать любимых прислужниц или рабов, умерших от истощения. По вполне понятным причинам друинов возмущали и сумасбродные поступки Астры, и безумное стремление Веспиана приносить в жертву своих соплеменников. Сначала экзархи перестали подчиняться архонту, а потом открыто взбунтовались. Разразилась междоусобная война, окончательно погубившая друинов. А между тем Астра объявила, что ждет второго ребенка.

Тут Саббата не выдержала:

– Но ты же говорил, что…

– Друинки рожают лишь раз в жизни, – напомнил Сумрак, воздев палец. – А воскресение дало Астре вторую жизнь. Она родила сына.

– Да ради всех преблагих треклятых богов! – Муг обхватил ладонями голову, будто боялся, что она вот-вот расколется.

– Мальчик рос хилым и чахлым, – продолжал друин. – С самого рождения он был странным ребенком. Он обожал мать и трепетал перед нею, а отца презирал за совершенное зло. Он похитил у Веспиана Тамарат и бежал в Жуть, чтобы положить конец невыносимому циклу смертей и воскрешений, мучительной полужизни матери.

Гэбриель не отводил глаз от унаследованного меча – осколка разбитого мира.

– Мне эта история чем-то знакома, – сказал Матрик, потирая подбородок, заросший седеющей щетиной. – Я что-то такое слыхал, только ее по-другому рассказывали.

– Или пели, – загадочно промолвил Кит, который уже понял, в чем дело.

Сумрак одарил Матрика благосклонной улыбкой терпеливого отца или священника, что придало его словам несколько насмешливый оттенок:

– Конечно же слыхал. И имена злосчастных детей Веспиана вам хорошо известны. Дочь звали Глифа, а сына – Вайл.

Глифа… Вайл…

У Клэя пересохло во рту. В сознании как будто разверзлась бездонная пропасть, темнее глубокого мрака межзвездных пространств, в которой звучали имена – друинские имена – так называемых божеств Грандуаля.

Веспиан, Летний король. Астра, Зимняя королева. Глифа, Весенняя дева. Вайл, Осенний сын, именуемый также Отступником.

Отступник… Листопад.

– Не может быть, – невольно простонал Клэй.

В костре что-то затрещало, к небу потянулась струйка дыма.

Клэй никогда не был глубоко верующим человеком, если и молился, то редко, ни к кому особо не взывая. Но как примириться с тем, что все твои боги – вымысел, да еще и основанный на омерзительных преступлениях древней расы, некогда поработившей человечество? С этим не совладать даже самому рассудительному уму.

Все умолкли, стараясь осмыслить то, о чем рассказал Сумрак.

Муг принюхался и, привстав, напряженно вгляделся в темноту:

– Чувствуете запах?

– Какой? – спросил Гэб, стряхивая оцепенение.

Саббата, подавив зевок, пробормотала:

– Наверное, эттин пернул.

Муг покачал головой:

– Нет, это что-то… Не могу вспомнить, что именно.

Гэбриель оперся ладонями о ножны Веленкора:

– Как бы то ни было, Листопад зарвался. Нельзя допустить, чтобы он уничтожил Кастию. А если он откроет Врата, то под угрозой окажется весь Грандуаль.

Сумрак, погруженный в глубокую задумчивость, согласно кивнул:

– Верно.

В костре снова затрещало, в черноту ночи взвился клуб сизого дыма. Матрик уснул, где сидел, свесив голову на грудь и пуская слюни.

Внезапно Муг вскочил и заорал:

– Смориглазка! Просыпайтесь! Вставайте скорее!

Он подобрал медный котелок и, стуча по нему ложкой, запрыгал вокруг костра.

Матрик проснулся и тут же выхватил кинжалы. Саббата, которая было задремала, тоже отогнала сон и заозиралась вокруг. Грегора и Дейна шум даже не потревожил – они продолжали спать.

Гэбриель приподнялся, заморгал и спросил:

– Муг, что за…

– Он подбросил в огонь семена смориглазки! – выкрикнул Муг, указывая на друина. – Я так и знал! Я же знал, что знаю! Он хочет нас убить!

Сумрак примирительно развел руками:

– Семена совершенно безвредны. Они всего лишь навевают отдохновенные сны.