Королятник, или потусторонним вход воспрещён.

– А не будет ли досточтимый профессор любезен удовлетворить наш естественный интерес относительно того, каким предположительно образом повлияет выделение ему суммы в пять тысяч из государственной казны на погодные условия в западных районах Здраны?

За окном стояла ночь, барламендарии спали в креслах, каждый примостив голову на плечо соседу. Глава Правительства изо всех сил таращил усталые глаза, чтобы они не захлопнулись.

– Простите, – сказал он, – я прерву вашу интересную беседу. Заседание пора закрывать. А знаете, профессор, плюньте вы на эти пять тысяч. Пусть ваш завхоз завтра ко мне приедет с телегой на склад, я ему сколько угодно ниток и материи дам. Мне все равно девать некуда.

– Так нечестно! – возмутился Министр Войны.

– Все честно, – ответил Глава Правительства и позвонил в колокольчик.

Барламендарии заворочались, запотягивались, послышались зевки.

– Господа! Пока я не закрыл заседание, хочу предупредить, если так пойдёт, то скоро нам придётся заседать круглосуточно. Давайте лучше обсуждать только государственные вопросы. А деньгами распоряжаться – на это Министр Финансов есть.

– Правильно! – бурно поддержали главу барламендарии. – У нас горлы… горла… глотки у нас не железные! – и вынесли соответствующую резолюцию.

У Министра Войны от грусти не было сил возражать.

– Ну вот, – шепнул глава правительства профессору, когда все расходились. – Теперь если что – прямо к Министру Финансов обращайтесь.

– Спасибо, – ответил Ифаноф.

А сам подумал, что главные беды еще впереди.

Лирическое отступление.

Воробьи.

В весеннее время, в безветренный день,
На крыше сидел молодой воробей.
Ему надоело сегодня летать,
Решил он сидеть и ногами болтать.
Другой воробей на дороге стоял
И под ноги очень серьёзно смотрел.
Хотел воробей научиться ходить.
И думал, с какой ему лапы шагнуть.
А третий взлетел воробей в небеса
И, крылья раскинув, глядел с высоты,
И думал он гордо: «А, ну их совсем.
А может, я просто некрупный орёл…»

Сочинил Журиг, принц Татский

Глава 14

История хулиганского королевства.

Урок политики всегда проходил в классе. На стене висела политическая карта Бланеды. Профессор Ифаноф рассказывал:

– Пятнадцать лет назад умер великий анклийский король Яжа пятый.

– Мой дед! – шепнул на весь класс Журиг.

– Правильно. Дочь Яжи Пятого вышла замуж за короля Тании.

– Моя мама!

– Вот, а кроме Журиговой мамы, у короля были еще два сына-близнеца. Яжа Шестой и Яжа Седьмой. И когда отец их умер, то Шестому суждено было взойти на престол, а Седьмому, который был младше брата на десять минут, всю жизнь оставаться принцем.

Ветя и Фидя пересели с задней парты на переднюю, чтобы лучше слышать.

– И вот наступает день коронации, – продолжал профессор. – И тут выясняется, что оба принца Яжи – Шестые. То есть один-то, конечно, Седьмой, но не признается, и никто в целой Анклии не может его отличить. Оба рыжие и голубоглазые, каждый называет брата самозванцем. Приехала из Тании сестра, но и она руками развела. Помню, говорит, у одного должна быть родинка под мышкой, но у какого – забыла. Что делать? Отложили коронацию раз, другой. А потом один из братьев пропал неизвестно куда. Что ж, подумали придворные, пропал, так пропал, сам виноват, в другой раз пропадать не будет. И короновали того, который остался.

Проходит год. Правит король, как умеет. А умеет он, прямо скажем, не очень, крестьяне, того и гляди, забунтуют. И вдруг по стране пошёл слух: брат-то короля нашёлся! Его-то на острове в тюрьме держали, а он сбежал и теперь собирает всех, кто за справедливость, потому что он и есть настоящий Яжа Шестой. Кто его видел, говорят, точная копия короля, который на монетах отчеканен. А когда законный король займёт престол, то все крестьяне получат землю, потому что король этот знает сам, почём фунт лиха.

И пошёл народ к объявившемуся королю, и началась крестьянская война. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы вражественные Анклии страны не стали ей в этот момент дружественными и не прислали свои войска на борьбу с крестьянами. Крестьянская война – вещь заразная, это все короли знают. Победят крестьяне в Анклии, а во Врандзии на них посмотрят – и тоже захотят. И в Идалии захотят, и в Кермании. Что тогда с королями будет? А так короли прислали в Анклию войска и крестьянскую армию разгромили.