Корона Дейлмарка

Когда ребята оказались возле моста, лошадь еще продолжала конвульсивно дергаться. Звук выстрела отдавался в ушах, словно воспоминание о самых дурных снах Митта. Судя по совершенно белому, застывшему лицу мальчика-менестреля, тот чувствовал себя точно так же.

– Мы можем чем-нибудь помочь? – спросил Рит.

Дружинник, начавший было перерезать вожжи, на которых висела мертвая лошадь, обернулся, и Митт чуть не рассмеялся. Это оказался Навис. Ну да, как же иначе.

– Привет, – сказал он.

Навис кивнул, как обычно холодно.

– Позаботься о девочке, – бросил он Риту, ткнув пальцем в сторону лежащей. – Думаю, она жива. А ты, Митт, помоги мне снять сбрую с этой лошади.

Когда юноши спешились, Митт заметил и старшего менестреля: тот бродил по мосту, осторожно собирая музыкальные инструменты. Это был дядька мечтательного вида с седоватой бородой; от такого проку не будет, решил Митт и, хромая, поспешил к Навису. Рит тем временем бегом кинулся к девочке, которая действительно уже пыталась сесть, держась одной рукой за голову.

– Возьми нож и перережь вот это, это и это, – распорядился Навис.

Казалось, он нисколько не удивился встрече с Миттом. Навис смотрел в изжелта-бледное лицо юного музыканта, который с ненавистью пожирал его глазами.

– Лошадь сломала две ноги, – сказал он мальчику. – Неужели сам не видишь? Ей уже нельзя было помочь.

– Он ничего не видел одним глазом, – процедил маленький менестрель. – И ступил мимо моста.

– Лучше бы это случилось с моей скотиной! – воскликнул Митт, желая подбодрить его. – Вот уж самый настоящий пакостник.

Мальчик вместо ответа лишь уставился на него.

– Южанин. Вы оба южане. – С этими словами он отвернулся и двинулся на другой берег, уводя кобылу Нависа с моста.

Навис взглянул на Митта:

– Как видишь, нас здесь не слишком любят. Теперь отрежь тут.

Митт с яростью полоснул ножом по ремешку. Холодный, равнодушный Навис. Митт уже и забыл, какой он бесчувственный.

К тому времени, когда они высвободили мертвую лошадь, подоспели люди с фермы и из города. Началась типично северная всеобщая суета и болтовня. Больше всех тараторил фермер, который хотел, чтобы все знали, как быстро он побежал за помощью в замок и что ему сказала леди Элтруда. Однако во всем этом была и незаметная на первый взгляд деловитость. Не прошло и минуты, как множество рук поставили зеленую повозку на колеса, и Митт смог прочесть золотую надпись на боку:

– «Хестеван-менестрель»…

– Я вам нужен? – откликнулся бородатый дядька.

Он остановился около Митта с квиддерой в одной руке и флейтой в другой. Юноше сделалось неловко. Он произнес эти слова вслух лишь потому, что ему все еще было трудно читать про себя. Теперь нужно хоть что-то сказать.

– Как вам удалось обойти оползень на дороге?

– Оползень? – переспросил Хестеван. – Какой оползень?

Митт отвернулся от него и взглянул на Рита. Тот взволнованно прошептал:

– Эй, мне кажется, эта девушка, Фенна, здорово ушиблась головой. Ты не поможешь посадить ее на лошадь?

Графиня в этот момент доказывал, что он не обучен ходить в упряжке. Помощники пятили его задом, вводя в оглобли, а злобный мерин тянулся, стараясь укусить каждого, кто оказывался вблизи, и одновременно лягал повозку. Митт подбежал и освободил доброхотов от безнадежного занятия.

– Ты, никчемная, дрянная Графиня! – ругал он коня, ведя его к раненой девушке.

Мальчик-менестрель взял лошадь под уздцы, а Митт и Рит подняли Фенну в седло.

Гомонящая толпа тут же впрягла в повозку лошадь Рита. Никому даже в голову не пришло поставить в оглобли красивую кобылу бывшего графа. Обычная история с Нависом, подумал Митт, принимая уздечку от мальчика. А паренек казался таким же больным, как и Фенна.

– Морил, хочешь, я тоже посажу тебя в седло? – Его имя он угадал по разговорам.

Тот молча отвернулся и пошел к повозке.

– Ладно, дело твое! – пожал плечами Митт.

После всей этой беготни его пятая точка болела так, будто ее жгли раскаленным железом. А когда он, ведя лошадь под уздцы, зашагал к видневшимся невдалеке строениям Аденмаута, стало еще хуже. Фенне пришлось толкнуть Митта ногой, и лишь после этого он сообразил, что она обращалась к нему:

– Э-э… Молодой дружинник! Господин!

Митт обернулся. Девушка оказалась смуглой и симпатичной и говорила с чуть заметным южным акцентом, услышав который Митт попытался улыбнуться ей.

– Извините. Что?

– Не сердитесь на Морила, господин, – проговорила Фенна. – Он любил нашего старого коняжку. К тому же я слышала, что в прошлом году южане убили у него лошадь.

«Ладно, пусть так, но я-то тут при чем?» – подумал Митт. Но вслух вежливо сказал:

– Слышали? Я-то думал, что он ваш брат.

– О нет. Морил – сын Кленнена-менестреля. Он сам скоро станет великим певцом.

Рит взглянул на Митта из-под головы Графини и усмехнулся:

– Ох уж эти артисты! Да они и не похожи вовсе, просто рыжие оба. Фенна, сядьте прямо, а то опять свалитесь.