Корона и плаха

В Англии Карла решили судить – не парламент, а армия. Парламент как раз в этом смысле был очень ненадежен: Палата лордов (состоявшая тогда всего из 16 человек) с самого начала устранилась от «следствия», а большинство членов Палаты общин стояли за то, чтобы заключить с Карлом своего рода «мирный договор» и оставить его королем.

Тогда армия решила проблему по-своему, с армейской простотой. С конным полком и полком пехоты в парламент явились полковники Рич и Прайд, большей части парламентариев объявили, что те могут отправляться по домам, а парламентская демократия временно приостанавливается. Парламентарии подчинились – самоубийц среди них не было. Многих из оставшихся Прайд арестовал, оставив в Палате общин всего пятьдесят человек из нескольких сотен. Этот «урезанный» парламент и принял два указа: первым провозгласил себя верховной властью в стране, а вторым предавал короля суду. Бравые полковники, присутствующие здесь же, одобрительно кивали и поглаживали рукояти шпаг…

Для суда создали особую комиссию из ста тридцати пяти человек. Парламентариев там было меньше всего – большую часть составляли армейские офицеры в чинах, юристы и видные горожане. Надо полагать, людей подобрали надежных, проверенных, но тем не менее половина из них на первое заседание не явилась. Председателем суда стал лондонский юрист Джон Брэдшоу – тут же на всякий случай надевший шляпу, изнутри выложенную стальными пластинами.

Задача стояла сложная. Просто-напросто не существовало законов, позволявших бы судить короля, да и «комиссия 135» была насквозь незаконной. К тому же все помнили старый закон: «…двенадцать человек его сословия».

Однако в который раз восторжествовал принцип: если нельзя, но очень хочется, то можно. Уцелевшие остатки Палаты общин спешно объявили: «…что источником всякой законной власти служит, после Бога, народ; что общины Англии, собранные в парламенте, избранные народом и предоставляющие его, пользуются высшей властью в стране и что все постановленное и объявленное общинами как закон имеет силу такового для всех членов нации, хотя бы в этом не принимали участия и на это не давали согласия король и Палата пэров».

Красиво, в общем. Если забыть, что принимали это решение огрызки парламента, полсотни человек из около пяти сотен…

Ни один английский юрист не взялся сформулировать обвинительное заключение. Черчилль: «Некий голландский правовед Исаак Дорослау, давно живший в Англии, состряпал распоряжение о созыве суда, язык которого не имел ничего общего с английской юридической практикой и был больше похож на распоряжение римского Сената, санкционировавшего свержение тирана преторианской гвардией».

Как уже говорилось, половина членов «суда» на заседание не явилась. Брэдшоу взял список и устроил перекличку. Тут разыгралась сцена, заимствованная потом Александром Дюма для романа «Двадцать лет спустя». Когда прозвучало имя Ферфакса, с трибуны для зрителей раздался звонкий женский голос:

– Ферфакс слишком умен, чтобы прийти сюда!

Брэдшоу, притворившись, что ничего не слышал, довел перекличку до конца и объявил заседание открытым, добавив, что «суд над Карлом Стюартом есть отголосок желания всего народа».

– Даже не десятой его доли! – раздался тот же голос.

Это была молодая жена Ферфакса. Брэдшоу заявил, что тишину в зале он сейчас наведет вполне демократическим способом: позовет солдат и прикажет стрелять по трибуне для зрителей. Ну тут уж все замолчали. Ввели короля. Отвечать на заданные вопросы он не стал, твердо сказав:

– По древнейшим государственным установлениям Англии и Шотландии дворян судит Палата пэров; равного судят равные; и я, первый дворянин королевства, требую над собою суда правильного, законного, а не комиссии, созванной неизвестно кем и неведомо откуда!

Комиссия это пропустила мимо ушей. К слову, Ферфакс, вполне вероятно, в судилище участвовать не стал не по особому благородству души, а из соображений насквозь практических: он еще до суда говорил Кромвелю и другим сподвижникам, что суд и даже казнь короля проблемы не решат: молодой наследник престола принц Уэльский Карл сейчас в Голландии, вне досягаемости, и его права на трон не в состоянии отменить никакой парламент…

Через пять дней, 27 января 1649 г., Брэдшоу прочитал приговор: «Общины Англии на собрании своем в парламенте созвали уголовный суд над Карлом Стюартом, королем английским, который в оный суд трижды был призываем. В первый раз ему был читан обвинительный акт от имени английского народа, объявлявший Карла виновным в государственной измене и прочих преступлениях и злодеяниях. По прочтении акта Карлу Стюарту было дано право говорить в свою защиту, но он отказался. За таковые измену и преступления суд постановил, чтобы означенный Карл Стюарт как тиран, изменник и враг общественного спокойствия был предан смерти через обезглавливание».