Корона и плаха

Случалось и наоборот. В том же 1644 г. капитан торгового судна Ричард Ингл, ярый сторонник парламента, наговорил в Мериленде немало непочтительных слов в адрес короля. Кончиться это для него могло плохо – губернатор Мериленда был роялистом, и роялистов в Мериленде обитало немало. Ингл вовремя сбежал в Англию, а через год вернулся на корабле с многозначительным названием «Преобразование». И, размахивая каперской грамотой, выданной революционным парламентом, заявил, что посчитается за все хорошее с «подлыми аристократами». Для затравки он ограбил судно не имевших никакого отношения к войне короля с парламентом голландцев, но потом и в самом деле прошел вдоль побережья, «идейно» грабя и разоряя и плантации богатых роялистов, и католических священников…

Кромвель умер на шестидесятом году жизни. Хоронили пышно, гробницу украсили статуей в королевской мантии и королевской короне. Простояла эта гробница недолго…

Весельчак в короне

Закат

Как не раз случалось в истории, со смертью Кромвеля созданная им система, державшаяся, по сути, на одном-единственном незаурядном человеке, с треском обрушилась.

Стать королем Кромвелю не удалось, но он добился того, чтобы его титул лорда-протектора стал наследственным. Так что новым лордом-протектором автоматически стал сын Кромвеля Ричард. Как опять-таки показывает нам история, сплошь и рядом в таких случаях преемник не то что не повторяет предшественника – выглядит абсолютно бесцветной фигурой.

Яркий пример из отечественной истории – сын гетмана Богдана Хмельницкого Юрась. После смерти отца (как к нему ни относись, а личностью Богдан-Зиновий был незаурядной, поистине исторической персоной) часть полковников протолкнула на вакантный пост Юрася. Однако, будучи личностью жалкой и ничтожной, гетманства он вскоре лишился, форменным образом бродяжничал, совершил несколько чисто уголовных преступлений и всем надоел хуже горькой редьки. В конце концов заигрался – ему попалась на глаза собиравшаяся замуж красавица еврейка, и Юрась ее без всяких церемоний изнасиловал. Воспользовавшись этим как удобным предлогом, турки на берегу какой-то речки без суда и следствия его придушили – шелковым шнурком, как у них было в обычае, когда речь заходила о важных персонах.

Судьба Ричарда Кромвеля была не столь печальной, и ничего преступного он не совершил. Он ровным счетом ничего не совершил. Был человечком ничем не примечательным, заурядным, не одаренным ровным счетом никакими способностями. Папа его протолкнул в члены верхней палаты парламента, нового, своего, где верхняя палата состояла уже не из лордов, и большая часть парламентариев назначалась самим Кромвелем – по примеру средневековых королей, которые как раз и назначали сначала всех парламентариев. Ничем себя Ричард в парламенте не проявил – смирненько протирал штаны, и только.

Авторитета ни в армейской верхушке, ни в парламенте, ни вообще в стране у него не было ни малейшего. Так что очень быстро на него ополчились и парламент, и военная хунта. На своем посту Ричард продержался полтора года и, будучи человеком не великого ума, но безусловно благоразумным, решил не искушать судьбу и подал в отставку. На всякий случай – могли и прикончить либо военные, либо затаившиеся роялисты – уехал во Францию, прожил там двадцать лет, потом вернулся в Англию. Никто его не тронул, Ричард еще тридцать два года прожил провинциальным сельским джентльменом и умер в почтенном возрасте, восьмидесяти шести лет от роду. Благоразумный все же был человек, ничего хорошего не сделал, но и ничего плохого…

И парламент, и пуританская диктатура осточертели, без преувеличений, всей Англии. Очень и очень многие, даже придерживавшиеся раньше республиканских убеждений, заговорили о том, что наилучшим выходом будет восстановить монархию. Кандидатуру долго искать не пришлось, кандидат обитал поблизости, за Ла-Маншем. Молодой принц Уэльский Карл, он же законный король Шотландский. Еще в 1651 г. шотландцы, увидев удобный случай стать совершенно независимыми от англичан, предложили ему корону. С одним-единственным, но крайне существенным условием – Карл должен был признать Ковенант.

Еще бы он не признал! Париж стоит мессы. Карл с превеликим энтузиазмом заявил: конечно же, он такой ковенантер, что ковенантистее и не бывает! Не верите – обыщите. Образованные шотландцы короновали его по всем правилам, собрали войско и отправились как следует накидать англичанам – напоминаю, пуритане для пресвитериан были еретиками даже похуже папистов.