Корона и плаха

(С этим связана трагикомическая история. Как-то в парламенте принялись обсуждать, не брать ли с актеров особый налог. Эту идею отвергли, заявив, что актеры «служат на потеху королю». Один из парламентариев, некий сэр Ковентри, явно оппозиционно настроенный, громко уточнил с места: кто именно служит королю на потеху, актеры или актрисы? Дошло до короля, и тот обиделся. Другой бы на его месте самое малое засадил бы наглеца в Тауэр, но Карл, в общем, был не кровожаден и не тиранствовал. Но и обиду спускать не хотел. Несколько его приближенных, знатных повес, ночью напали на сэра Ковентри и отрезали бедолаге нос…)

С Нелл Гвин однажды приключилась забавная история. Ее карету как-то остановила толпа лондонцев, настроенных недоброжелательно: кто-то пустил слух, что в карете едет очередная королевская любовница, француженка-католичка, намеренная уговорить Карла сделать главенствующей религией католичество (была такая, о ней чуть позже – правда, молва ей приписала несуществующий грех). Нелли, девушка остроумная, высунулась в окно и крикнула:

– Люди добрые! Я не католическая шлюха, я протестантская шлюха!

Лондонцы расхохотались и расступились.

Молли Дэвис, тоже из самых что ни на есть простых, сначала была любовницей герцога Бекингема (сына того самого Бекингема), тоже великодушно уступившего ее Карлу.

Упомянутая Франциска Стюарт была особой своеобразной и, как бы поделикатнее выразиться, весьма любвеобильной. В красавицу были влюблены и Карл, и его родной брат герцог Йоркский, и двоюродный брат короля герцог Ричмонд. Чтобы никого не обидеть, Франциска спала со всеми тремя – ну конечно, не одновременно. В ее любовниках числились герцог Бекингем и придворные повесы Мондевилл, Карлингтон и Дигби. Дигби втрескался в эту очаровательную шлюху настолько, что из-за нее покончил с собой.

О мисс Стюарт один из историков писал: «Это шаловливое дитя, когда речь заходила о ее прелестях, без церемоний обнажала грудь, ноги и т. д., а под веселый час даже и вся совершенно раздевалась, показывая себя присутствующим в виде Венеры Медицейской».

Со всеми этими дамами (и многими другими) король крутил любовь одновременно. Иногда в прямом смысле. О царивших в королевском дворце нравах и развлечениях наглядно свидетельствует одна история. Как-то ночью в самом трогательном единении Барбара Кастльмен, Нелл Гвин, Франциска Стюарт, Молли Дэвис и еще несколько их подружек из королевского гарема разыграли веселое представление – пародию на свадебный обряд. Барбара изображала жениха, Франциска – невесту, остальные красотки – священников и свидетелей. Зрителями выступали король и группа его обычных сподвижников по веселым забавам. Церемонию провели по всем правилам, «новобрачных» уложили в постель. Дальнейшее современники и свидетели описывают скупо. Вино лилось рекой, король распевал под гитару непристойные песни, фаворитки плясали совершенно голыми. Чем все кончилось, историки умалчивают, но догадаться нетрудно. Вот примерно так Веселый Король и развлекался без малого четверть века.

Однажды в любовном многоугольнике с участием короля, Франциски Стюарт и еще нескольких знатных персон случился сбой. Король застукал Франциску в постели с герцогом Ричмондом. Не на шутку осерчал, закатал двоюродного братца в Тауэр, но через три недели смилостивился и выпустил. Ричмонд и Франциска уехали в Кент, где тайно и обвенчались, причем, что интересно, предварительно Франциска вернула королю все подаренные им бриллианты. Потом, правда, новоявленная герцогиня Ричмонд с королем помирилась и снова прописалась в его постели, попутно меняя любовников как перчатки (Карл и Ричмонд на это взирали грустно-философски). Она пережила и законного мужа, и короля и умерла то ли в 1700, то ли в 1701 году, оставив огромное состояние.

Теперь – о француженке-католичке. Это – Луиза де Керуаль, бретонская дворянка старинного рода, уходившего корнями в седую древность. Неплохую школу сексуального воспитания молодая красавица прошла при веселом дворе Генриетты, герцогини Орлеанской, родной сестры Карла. Генриетта, в который раз простите за вульгарность, ее братцу и подложила. Луиза оставалась при короле до самой его смерти. Историки почти единодушно считают ее информатором французской разведки и французской агентессой влияния – на основании довольно веских улик. Кое-какие внешнеполитические решения Карла, весьма выгодные для Франции, были приняты не без влияния Луизы.

Фаворитки Карла ее терпеть не могли и одно время безуспешно пытались оттеснить, однако ничего не получилось. Король сделал ее герцогиней Портсмутской и драгоценными подарками осыпал много лет.