Корона и плаха

Еще парочка любопытных фактов. Очевидец пожара, по имени то ли Грифин, то ли Гриффит, подсчитал потом: сгорело ровно столько церквей, сколько дней бушевал пожар. А уцелело ровно столько, сколько уцелело лондонских таверн. Подсчеты эти никто не оспаривал, но речь явно идет о простом совпадении, какие случаются нередко. Вот, например: сторонники цифровой магии давно уже крутятся вокруг египетских пирамид, находя в тех или иных промерах что-нибудь вроде одной миллионной расстояния от Земли до Солнца. И уверяют на этом основании, что сие неспроста, что эти размеры умышленно заложили то ли инопланетяне, то ли тайные общества хранителей знаний, оставшихся от древних исчезнувших цивилизаций. По этому поводу чешский фантаст и популяризатор науки Людовик Соучек как-то язвительно заметил: если измерить длину автострады Прага – Брно, она тоже составит миллионную долю расстояния от Земли до Солнца. Ну явно и тут инопланетяне постарались. Совпадения, и не более того. Лично я не сомневаюсь: не исключено, если я измерю свой дом в высоту от конька крыши до земли, высота будет равна чему-нибудь вроде одной стотысячной расстояния от Земли до Луны или одной сотой от высоты какого-нибудь средневекового собора…

Да, Монумент сначала собирались увенчать либо статуей Карла Второго, немало потрудившегося во время борьбы с пожаром, либо изображением Феникса – мифологической птицы, которая время от времени сжигает себя на костре, но всякий раз возрождается омоложенной. Однако остановились на изображении языков пламени (а изображение Феникса появилось на фасаде нового собора Св. Павла). Вскоре после пожара возникли две первые в истории страховые компании, занимавшиеся исключительно страхованием от пожара – «Солнце» и «Феникс» (компании, страховавшие грузоперевозки, уже давненько существовали).

Маленькая ботаническая загадка: после Великого пожара в Лондоне появилось неизвестное прежде там растение с желтыми цветами, названное «лондонской фиалкой». В 1667–1668 гг. эти фиалки росли в необычайном изобилии на руинах близ собора Св. Павла. После окончания Второй мировой войны, в 1945 г., эти цветы во множестве появились «за чертой города». Некоторые прозвали эту фиалку «цветком огня».

После Великого пожара стали кружить злобные сплетни, утверждавшие, что Лондон подожгли умышленно. Пресвитериане обвиняли в этом иезуитов – излюбленную мишень для глупых сплетен во многих европейских странах, как протестантских, так и католических.

Еще о женщинах – на сей раз не короля Карла Первого, а его младшего брата Иакова, герцога Йоркского. Младший, как и старший, увлеченно охотился за юбками, начав это веселое занятие в тринадцать лет. Вероятнее всего, это наследственное – оба брата были родными внуками виднейшего либертанца своей эпохи французского короля Генриха Четвертого. Другое дело, что герцог веселился далеко не с таким размахом, как его венценосный брат, по чисто финансовым причинам: кошелек у него был гораздо более тощим, чем королевский.

Среди его амурных похождений выделяется по-настоящему романтическая история. Еще до казни Карла Первого восемнадцатилетнего принца приютили в Голландии, при дворе тамошнего правителя принца Оранского. Чисто по-родственному: женой принца была принцесса Мария, старшая дочь Карла Первого, родная сестра Иакова и Карла. Среди ее фрейлин оказалась англичанка Анна Хайд, с которой Иаков вскоре и закрутил бурный роман. Не подлежит сомнению, что там с обеих сторон была чистая любовь без малейшего расчета: Иаков был изгнанником с совершенно туманным будущим и пустым карманом, он, конечно, законным образом носил титул принца английского королевского дома, приносивший лишь моральное удовлетворение. Анна – дочь небогатого дворянина-роялиста, воевавшего на стороне Карла и бежавшего из Англии после победы Кромвеля опять-таки с пустым карманом. Вернувшись в Англию вместе с братом, Иаков не просто увез с собой Анну – вскоре тайно с ней обвенчался в том же 1660 г. – за шесть недель до появления на свет их сына, умершего при родах.

Когда об этом стало известно, шум поднялся страшный. Негодовала королева Генриетта Мария – из-за того, что ее невесткой нежданно-негаданно оказалась «простая» дворяночка без капли королевской крови в жилах, да вдобавок протестантка (сама королева оставалась католичкой). Очень возмущалась принцесса Оранская Мария – подумать только, ее бывшая фрейлина, «замарашка», вошла в королевскую семью Стюартов, стала законной герцогиней Йоркской, женой наследника престола! Крайне сердился и отец Анны, решивший, что король теперь разгневается на него из-за этого брака, и карьеры, на которую папенька Анны рассчитывал, уже не сделать.