Корона и плаха

У мушкетеров короля и кардинала и всех прочих дуэлянтов были в Париже излюбленные местечки, окраины вроде Люксембургского сада. Точно такие же любимые местечки имелись и у лондонцев – глухие околицы вроде Лестерфилда или пригородной пустоши, где сейчас построен Британский музей. Поскольку все носившие шпагу умели неплохо ею владеть, смерть на дуэли была явлением распространенным. К ней горожане относились примерно так, как мы сегодня относимся к ДТП (если только сами в нем не участвуем). Вот прямо-таки стандартная заметка из газеты того времени: «Как сообщают, Нэд Гудийр убил щеголя Феддинга и убежал. Ссора началась в театре Друри-Лейн. В ту же ночь некий капитан оказал подобную дружескую услугу молодому Фулвуду, так что теперь здесь будет двумя уорикширскими франтами меньше. Капитан – в Ньюгейте».

Ньюгейт – самая известная и большая лондонская тюрьма (и прямо-таки самая зверская по режиму содержания). Чем все закончилось, я не знаю, но не сомневаюсь, что капитан очень скоро оказался на воле. Закон тогда относился к дуэлянтам крайнее либерально. Оставшегося в живых дуэлянта, если он мог доказать, что поединок был честным и велся по всем правилам, обвиняли лишь в «непредумышленном убийстве», что каралось лишь коротким заключением и штрафом. А иногда, если в защиту дуэлянта выступал священник его прихода, к бретеру лишь символически прикасались лезвием шпаги или другим холодным оружием и отпускали на все четыре стороны.

Частенько, не утруждая себя поисками уединенного местечка, дрались прямо в комнате, где поссорились, или возле дома. Если у повздоривших пьяниц или игроков не оказывалось при себе шпаг, дуэль откладывали на завтра, а назавтра, придя в трезвый вид, порой мирились или просто забывали о том, что собирались скрестить шпаги.

Еще о спорте. Огромной популярностью пользовались вновь разрешенные скачки, проводившиеся по районам и графствам. Были и «общенациональные» – раз в год в Ньюмаркете. Болельщики на трибунах частенько не стояли – многие из них приезжали верхом и носились вдоль беговых дорожек, подбадривая воплями состязавшихся. Сама королева Анна из секретных фондов выделяла деньги для призеров скачек в Ньюмаркете и Дэчете возле ее Виндзорского дворца. Страстный любитель скачек лорд Годолин и еще несколько знатных вельмож завезли в страну лошадей арабских и берберийских пород, что пошло на пользу британскому коневодству.

Широко распространен был и футбол – в прежнем примитивном виде, когда не было ни команд, ни ворот, ни голов. Англию можно смело считать не только родиной футбола, но и футбольных фанатов – хроника 1290 г. бесстрастно констатирует, что во время одного из «матчей» в городе Морете один человек был убит. Правда, мне так и не удалось выяснить, был ли это игрок или болельщик. Как бы там ни было, этот оставшийся неизвестным по имени англичанин – первая в мире жертва футбольных страстей.

(Да, я забыл упомянуть. Все забавы со шпагами происходили исключительно в Лондоне или в столицах графств. В провинции, гораздо более благоразумной, пырять друг друга шпагами на столичный манер считалось дурным тоном.)

Уже начинали играть в крикет – пока что в примитивном варианте. Занимались и спортом попроще – кулачными боями и бегом наперегонки.

Одним из любимых развлечений англичан были рыбная ловля и охота. Знатные господа и сельские помещики охотились на оленей и лисиц, а народ попроще – на птиц и кроликов. Дичи в Англии тогда было превеликое множество, в том числе и тех видов, что впоследствии исчезли, как это случилось с дрофами и орлами в некоторых районах. Англия тогда оставалась страной преимущественно сельской, иногда англичанину достаточно было отойти на пару десятков шагов от дома, чтобы оказаться посреди дикой природы. Сейчас окрестности Кембриджа давно приняли цивилизованный вид, а на протяжении всего восемнадцатого столетия там простирались пустыри и болота, на которых студенты, отойдя не так уж и далеко от своей «альма матер», охотились на фазанов, куропаток, уток, бекасов, голубей и цапель.

Пышным цветом расцвело браконьерство. Большинство лесов принадлежали частным владельцам, но егерей в их распоряжении было мало, и заядлые охотники во множестве туда проникали ночной порой, чтобы поохотиться на фазанов или поставить силки на кроликов. Наказание за браконьерство полагалось строгое, но это мало кого останавливало – англичане в массе своей никогда не были особенно уж законопослушны. Чтобы не привлечь егерей выстрелами, пернатую дичь чаще всего били из луков или арбалетов. Именно английские браконьеры, в науках ничуть не подкованные, чисто опытным путем изобрели ультразвуковой свисток – собака его слышит прекрасно, а вот человек – нет (что опять-таки позволяло избежать пристального внимания егерей). Впрочем, хватало и «бесхозных» мест, где во множестве водилась пернатая дичь – пустоши, рощи и болота, предназначавшиеся к строительству, запашке или осушению.