Корона и Венец (СИ)

— Да как же иначе! Заодно господа и мы пойдем — хочу узнать чем на вашем заводе потчуют работников. В темной, обширной, с невысокими потолками столовой было довольно народа: машинисты, слесаря, кузнецы… При появлении начальства они повскакивали с мест но уже понявший планы монарха Аманд Егорович махнул им рукой — мол — продолжайте. На обед тут был борщ с большими кусками мяса, на столах стояли хрен и горчица, горы ломтей ситного хлеба. Вторым блюдом была тушеная говядина с жаренным картофелем. Надо бы снять пробу — как полагалось при посещении кораблей и армейских частей. Но это не полк и не броненосец — да и ложки не захватил…

Из за двери выглянул повар — седой уже но в довольно чистом колпаке и фартуке.

Увидя столько важных гостей всплеснул руками.

— Батюшки! Да что ж…

— Вот братец, — улыбнулся Георгий. Хотел пробу в вашей харчевне снять — а столовых приборов то и нет — непорядок!

— Как же нет? — в притворном (а может и подлинном) ужасе сжал местный кухарь руки на груди. Чтоб у Родиона Хребтова и приборов столовых для господ не нашлось?!

С поклоном он нырнул обратно в дверь и через пару минут появился таща блестящий как зеркало луженый судок а сверху него — поставленную стеклянную тарелку со вторым и хлебом — в ней — ложка и вилка из нейзильбера.

Георгий устроившись за угловым наскоро обтертым столом снял пробу.

Скоса он не без тайного самодовольства посмотрел как вздрогнул Струве — что если харчи не устроят гостя?

Но еда в самом деле была недурна — хозяева Коломенского паровозостроительного не экономили на еде для работников.

— Вижу — кормят вас неплохо? — сообщил он отложив ложку. — Да — верно говорите милосливый государь! — сообщил Сысой тоже успевший проглотить свою порцию. С этим не обижают. Вот у Гужона с Бромлеем в столовой помню — чего было? Каша ячная да солонина или «гусак». — Так что — у Гужона вас гусятиной кормили? — изумился Георгий. — А ваша милость извиняюсь — улыбнулся рабочий. Не тот гусак что га-га… Это внутренности бычачьи… Одно слово, собачья жизнь была, — продолжал рабочий, — а иной раз и собаке дворовой позавидуешь. Слава Богу в Коломне место нашел — жить можно. — Гужон значит…Ну ладно. Спасибо Сысой… Георгий сунул руку в карман черт — денег то и не взял! Зачем царю деньги? Но тут рука его нашарила металлический кругляш. На свет появилась монета в пять рублей — образец недавно отчеканенный — с его портретом. Как раз перед поездкой с монетного двора приносили. — Держи! Только уговор — не пропей — купи жене и детишкам чего-нибудь или сапоги новые. Царь вот не пьет. Весь вид мастерового выразил недоверие — неужто царь может не пить? Царь — и не пить? Так он и стоял вертя монету в руках а потом внимательно вгляделся в профиль на золоте… И пошатнулся.

— Ва… Ваше вели…

Следом за ним как о волшебству узнали и прочие. Опять повскакали с мест, начали наперебой кланяться… Повар даже рухнул на колени — видать вспомнил годы юности — годы «крепости»…

— Полно тебе, старинушка! — рассмеялся Георгий. Государь всероссийский твое угощение одобряет! («Вот черт — и денег больше нет — не у Витте ж взаймы просить?»)

* * *

— Я кажется первый из царей после Петра Великого что посетил завод… — высказался Георгий уже садясь в вагон.

— Вовсе нет Ваше Величество, отозвался Кауфман. К примеру Николай Павлович, ваш августейший пращур не раз посещал Тульские заводы. Он даже лично участвовал в изготовлении ружей — обрезал на прессе замочные курки, нарезал пазы в штыковой трубке. Даже лично взял в руки молот и самостоятельно заварил ствол для ружья. Я видел это ружье в заводском музее когда ездил принимать в Тулу митральезы.

Георгий мысленно вздохнул.

Такое может быть только в России — император самолично изготавливал оружие находя для этого время а под конец его правления оказалось что у врага ружья совершенные нарезные а у русских гладкоствольные!

Как такое можно объяснить? Ведь не чей-то злой умысел, разгильдяйство, или тем более предательство, или происки врагов. Нет — просто в России есть некоторые вещи которые не меняются веками… И одна из них пока гром не грянет — не перекреститься ни мужик ни монарх!

«Но я больше этого не допущу! Струве надо дать все же Анну I-й степени. А господину Лопушинскому — пожалуй все таки Станислава II-й. Как поляку ему будет наверное лестно»

* * *

— Вот ведь! — прочувственно всхлипывал слесарь Сысой Лобода. Вот ведь…

В полутемной зале небогатого домишки жена прихорашивалась так и сяк примеряя платок — пока дочки радостно пища грызли пряничных петушков. Вот ведь! — не находил он слов. Да разве ж я думал… — Ну, так как же? Я ж говорю — и помыслить страшно! Ведь это не то что… В два слова дело понять может: не как кто… Одно слово — царь!

* * *