Корона и Венец (СИ)

Хотя мартовское солнышко светило ярко но все равно зима как будто и не сменилась весной. А долгополая шинель английского сукна с бобровым воротником грела как то не очень. По совести говоря — следовало одеть полушубок или хоть (он вспомнил недавно виденные карикатуры в «Фигаро») медвежью доху. Отец вот всю жизнь в тулупе зимой ходил. Но Олечка фон Мес с которой он вздумал посоветоваться насчет гардероба убедила Георгия что шуба ему категорически не к лицу и не по фигуре. И по ее советам он «построил» у обшивавшего гвардию знаменитого далеко за пределам столицы «военного и статского портного» Абрама Спелинского вот эту длинную шинель. С ее длинным ворсом, серебряными пуговицами и бобровым воротником и обшлагами. Уж чем баронессе приглянулся именно бобр — может в отрочестве была влюблена в лицеиста — тем именно такие полагались — но теперь царь имеет сомнительное удовольствие носить эту волочащуюся по земле хламиду под которую к тому же задувает. Да и хромовые сапоги-«бутылки» на меху не слишком защищают от стужи.

Хорошо хоть на голове генеральского вида мерлушковая папаха а не не зимняя фуражка на вате как у Кауфмана.

Он скосил глаза на расположившегося чуть слева и позади полковника. Тот даром что тоже в шинели не выглядел замерзшим (даже башлык не поднял) — и вообще казался вполне довольным жизнью.

Георгий не ошибся — Александр Александрович и в самом деле был весьма рад. В эту поездку он мог быть (почти) спокойным за жизнь Государя. Даже если и были в России сейчас невыловленные цареубийцы чудом ушедшие от охранного отделения и жандармского зоркого ока — откуда им знать заранее про эту внезапную царскую экспедицию? Вот захотел царь посетить Владимирскую губернию — и прибыл прямо из Москвы. Как дошло до Кауфмана — чиновники уже шепчутся — мол не в пример деду и отцу молодой монарх желает лично а не по докладам знакомится с делами в провинции — того и гляди заведется в России кочующий двор — как при Петре или Елизавете. Ну это положим вряд ли — они пробудут во Владимире еще дня два — и поезд уже готов везти их обратно в Петербург. Но вот что поездки по империи лучше сделать по возможности таким вот внезапными — это верно. Господи — какое спокойствие на душе!

Он только сегодня утром принял доклад капитана Метелицина — начальника Владимирского исправительного отделения.

Он доложил что число арестантов составляет пять сотен человек из их двадцать политических.

Ему даже сообщили о Суздальской синодальной тюрьме — в ней сейчас содержалось полтора десятка духовных лиц, все преимущественно за отступление от православия. Самый важный из них — впавший в толстовскую ересь иеромонах Исидор. Как сообщил ротмистр заведующий узилищем отец Михаил не разговаривая с ним дабы не соблазниться невзначай, велел поместить его в отдельной камере, как важного преступника.

Ну эти неопасны — пусть посидят в узилище о грехах подумают.

…Разглядывая Владимир Георгий раздумывал о том как в сущности прихотливо течение реки времен.

Москва лишь ненамного моложе этого городка. Но в Москве нет и одного храма или сооружения и близко схожего возраста. Кремль за свою историю несколько раз до основания перестраивался и ему «всего» пятьсот годков. Самые старые из московских церквей и то моложе.

.. Действительно, только Киев да Новгород могли соперничать с древним Владимиром своей историей.

И символ этой истории расположился совсем рядом.

Золотые ворота, замыкающие Дворянскую улицу. Высокое — иному собору впору сооружение баснословных времен — но при этом не казавшееся старым и дряхлым.

Он сам час назад осматривал его и поразился. Арка высотой в двадцать аршин — такая что несмотря на величину древних створок пришлось сделать особую перемычку — иначе те стали бы совершенно неподъемными. Общая длина стен — десять саженей вдоль и столько же поперек — при двухсаженной толщине. Мощные башневидные столбы — опоры. Зубчатые ограды в виде бойниц. И надо всем этим — маленькая надвратная белокаменная церковь Положения риз Богоматери. Строгая пропорциональность, и изящные, несмотря на свою внешнюю тяжеловесность стены и законченный абрис сооружения — лаконичный и стройный. Но более всего поразили Георгия оставшиеся еще в стенах мощные железные петли тех самых времен!

— Эти ворота татары так и не сумели взять, — сообщил министр просвещения поправляя шапку. Им пришлось пробивать таранами стену.