Корона из шипов

Но для Кирстин этого никогда не будет достаточно. Боль, которую ее старшая сестра могла чувствовать или чувствовала в это мгновение, совершенно несравнима со страданиями Келани. Коринтия даже не потеряла эту конечность, все ее тело было целым. Кирстин же утратила половину своего сердца, а без этой половины, непоколебимой и незаменимой, остальное стало бессмысленным.

Белена поправила одеяло на кровати и подошла к окну, чтобы задернуть шторы. Хоть на островах шли похороны, она чувствовала себя сияющей, как само солнце. Девушка радовалась тому, что Кигану больше ничего не угрожало и он уже не был прикован к постели.

Она вспомнила, что с ним произошло, когда он узнал, что его сестра отправилась на Арену, – не та сестра. Он вскочил с кровати и направился прямиком в кабинет отца. Их крики были слышны во всем дворце. С тех пор он был зол как собака, прогоняя любых врачей и отказываясь исполнять их указания.

Но и это пройдет. Самое главное, лерен уже был здоров. Усилия, которые он приложил, споря с секиром, доказывали это. Для ее счастья этого было достаточно.

Белена закрыла глаза и улыбнулась, когда золотой свет из окна приласкал ее кожу. Гладко начищенные стекла не в силах были сдерживать возбуждающее тепло огненного шара.

Она вернулась к изножью кровати и открыла одну из коробок с одеждой, чтобы достать платье. Свет переливался на его малиновой ткани. У Белены вырвался вздох восхищения.

Оно было настолько дорогим. Совершенным. Мягким.

Белена погладила его кончиками пальцев.

Такое чувственное, с обнаженной спиной.

Держа его одной рукой, девушка просунула голову между вешалкой и воротником и подошла к арке зеркал. Другой рукой она ревностно прижимала его к телу. Служанка вглядывалась в зеркало, представляя себя в бальном платье.

Кигану тогда понравилось это платье.

Она закусила губу. Вот бы было такое же и для нее.

«Что, если ты примеришь его?» – эхом раздался голос в ее голове. Он принадлежал девушке, которая отражалась в зеркале. Белена с сомнением наблюдала за ее движениями. «Лишь на миг, – настаивало отражение. – Посмотришь, как оно сидит на тебе, и положишь на место».

Будоражащая волна тепла растеклась от ее висков по остальному телу.

Она вновь вздохнула. Пожала плечами.

«Почему нет?»

Будто фейерверк, готовый вот-вот вспыхнуть, зажегся в ее груди.

Служанка оставила вещи на кровати и подошла к двери, отделявшей прихожую от спальни лересы. Входная дверь была закрыта. Никто не войдет. Обучение Кирстин только началось, а остальные были слишком заняты своими делами.

Она подергала все ручки, прикрыла двери между переходами в покоях и вернулась к платью. Нервный смешок вырвался у Белены, когда она развязала фартук и неуклюже стащила его с себя через голову. От волнения пуговицы прыгали под ее пальцами, не желая расстегиваться. Она сняла платье с вешалки. Ее волосы встали дыбом, ткань платья так нежно льнула к ее телу, привыкшему к жесткости и простоте. Белена не могла сдержать смущенной улыбки.

Девушка подняла подол и забралась на помост прямо перед зеркальной аркой. Платье было сшито для человека на полголовы выше, чем она. Его следовало носить с низкими каблуками. Она поправила юбку, которая собралась складками, и положила руки на талию. Уголки ее рта дернулись.

Оно не шло ей так же, как лересе. Белена была слишком худой для него. По бокам ткань провисала, бретели были слишком длинными. Тусклая и бледная кожа девушки не скрывала линии вен, будто кто-то нарисовал их синими и фиолетовыми карандашами на ней. Платье подчеркивало каждый изъян.

Она посмотрела на свою спину. Лопатки торчали, как кончики двух треугольников. Она едва различила в зеркалах поясницу и малозаметную и хрупкую дугу позвоночника.

Белена развернулась. Она, как могла, выпрямила плечи и расправила грудь. Поза была слишком непривычной. Она подтянула лямки и руками подвернула лишнюю ткань на спине.

Она решила, что Келани просто слишком упитанная. Со всеми этими хитростями платье было бы ей впору. Если бы служанка получала такой же уход и заботу, что и лереса, со всеми этими увлажняющими снадобьями и порошками для красоты, ей бы сейчас, возможно, не казалось ее отражение похожим на увядшим цветок.

– Ты красива такая, какая ты есть, – произнес чей-то голос, – естественной красотой.

По ее спине пробежал холодок.

Она встревоженно повернула голову к дверям, которые оставила приоткрытыми. Кровь застыла у нее в жилах.

Белена сжалась, пытаясь закрыться руками. Она запаниковала.

– Я… я… нет… – она начала заикаться, опустив взгляд в пол. – Я н-не хотела… О, Святая Четверка… Лерен…

– Шшш… – он заставил ее замолчать, зная, что та будет умолять покарать ее по все строгости за этот дерзкий поступок. – Успокойся. Я не собираюсь тебя наказывать. Каким чудовищем ты меня видишь?

– Я-я не думаю, что вы чудовище, господин, – выговорила она.

После ледяного испуга ее захлестнул удушающий жар стыда. Щеки Белены вспыхнули.