Корона из ведьминого дерева. Том 2

– Значит, Мурдо? – Курудан приподнял бровь. – Ну, печати скажут мне, от кого письма. – Он закинул голову, сделал большой глоток вина из своего стакана и вновь наполнил его из кувшина.

– Вам не стоит столь легкомысленно рассуждать о моих связях, барон. – Элину не понравилась небрежность, с которой с ним говорил Курудан. – Они от графа Эолейра, а он не тот человек, которому стоит переходить дорогу, даже если ты Серебряный Олень.

– Ха. – Курудан вытер рот. – Потому что он Мастер Престола и важный слуга наших хозяев в Эркинланде.

Теперь Элин уже был уверен, что он не хочет пить из своего стакана. Он встал и подошел к окну, закрытому ставнями.

– Да, мой двоюродный дядя важный, могущественный человек. И он это заслужил. Вы считаете иначе? – Одновременно он закрыл стакан телом, выплеснул вино в щель между ставнями, и оно пролилось на залитую дождем стену.

– Нет, нет, – со смехом сказал Курудан. – Вы меня неправильно поняли. Садитесь и поешьте – должно быть, вы проголодались после трудного путешествия. – Однако Курудан не стал объяснять, что именно не понял молодой рыцарь.

Элин налил себе вина из кувшина, из которого пил барон, и до конца разговора – Курудан старался выбирать нейтральные темы – Элин ел только то, что брал барон.

– Должно быть, вы устали, сэр Элин, – наконец сказал хозяин, отодвигая стул. – Вы и ваши люди можете провести ночь в теплом и сухом месте. А утром, с новыми силами, отправитесь в земли Мурдо.

– Благодарю вас, барон. – Элин постарался, чтобы его улыбка получилась благодарной, хотя тревога стала еще сильнее.

Барон ни слова не сказал относительно окончания бури – фактически предложив Элину провести в башне только ночь.

Внизу его люди уже зевали и укладывались на высохшие плащи, стараясь оказаться поближе к огню, который уже догорел до угольков. Элин обратил внимание на тарелки и стаканы – очевидно, его солдатам дали поесть и выпить. Только молодой Эван, местный парень, не выглядел сонным. Элин устроился рядом с ним.

– Ты пил вино? – тихо спросил Элин.

Эван оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает.

– Я не пью вина, сэр, – прошептал Эван. – Я эйдонит. Надеюсь, я вас не оскорбил.

– Никаких обид, – ответил Элин. – Но я не знал, что эйдониты не пьют вина.

– Моя семья принадлежит к секте с очень строгими правилами. – Оба говорили шепотом. Несколько солдат барона поглядывали в их сторону, но без особого любопытства. – Вода – эль эйдонитов, как мы ее называем, ничего другого мы не пьем.

– Это хорошая новость. В таком случае мы будем с тобой спать по очереди. У меня плохое предчувствие, и мне не нравится то, что здесь происходит.

– Да, все это выглядит странно, – согласился Эван. – Один из них сказал, что они охраняют башню до прихода риммеров, но я никогда не видел такого ленивого гарнизона. – Он огляделся по сторонам. – Они ведут себя так, будто кого-то ждут.

– Ты прав. – Сердце быстрее забилось в груди Элина. До этого момента он не мог отыскать названия своему неприятному предчувствию, но молодой солдат нашел нужные слова. Складывалось впечатление, что люди барона чего-то ждали… или кого-то. – Я буду первым часовым. А ты ложись спать. Я выпил совсем немного вина, да и то из кувшина, из которого пил барон.

– Не показывайте им, что вы не спите, сэр Элин, – прошептал молодой солдат. – Я думаю, они рассчитывают, что мы будем спать очень крепко.

– Сейчас я бы не смог заснуть, даже если бы был должен, – сказал Элин. – А ты отдыхай, пока есть такая возможность.

Он лег на спину и закрыл глаза, делая вид, что засыпает, но сердце у него отчаянно колотилось, а в мыслях воцарился настоящий хаос. Снаружи выла и грохотала буря, словно чудовище, с которым сражались боги в начале времен.

* * *

Пока он спал, ему снилось, что над ним вырос лес. Он чувствовал, как его хватают корни, древние и холодные, они переплетались вокруг его рук и ног и тащили все глубже в землю.

– Наш, – шептали деревья, хотя он едва их слышал, потому что его окружала темная влажная земля, забиравшаяся не только в уши, но и в рот и нос, и каким-то образом даже под кожу. Он становился почвой, имеющим форму человека куском земли, который распадается на кусочки под лезвием первого же плуга. – Все наше.

Он пытался высвободиться, выкопать путь к поверхности, надеясь, что в вымышленном мире за пределами леса все еще сияет солнце, к нему вернется зрение и он сможет спастись. Но стоило ему выбраться на поверхность, раздвигая корни, точно плотные занавеси, он ощутил леденящую пощечину ветра. Его со всех сторон окружал мрак и стоны воздуха, стремящегося к безумию.

А потом сквозь переплетение корней к нему приблизилось бледное, похожее на лик трупа лицо. Его собственное. Он не пытался выбраться наверх, он лишь нашел собственную могилу.

* * *