Корона клинков

— Проверки сколько угодно, но колдовство — совершенно недопустимо, — пояснил Осокорь, — Орден запрещает применять чары к другим членам Ордена. Второй консул, человек дорожащий своим положением, ни за что не стал бы делать подобное без более чем веской причины. Естественно, вы не знаете, что наказание за нарушение Основополагающего запрета так сурово, что мало кто рискнёт попробовать. Ни положение, ни титулы в этом случае не помогут.

Осокорь сделал паузу, потом оглядел всех присутствующих и продолжил:

— В том разговоре Второй консул был со мной излишне откровенен, фактически признался в заговоре, пусть даже и обиняками, хотя прекрасно знал, что я — человек Барса. А он преспокойно обсуждал со мной варианты предполагаемого будущего своего правления. Тут я понял, он меня приговорил. Я помогаю Бестии заполучить наследника престола, и от меня избавятся. Его откровенность была откровенностью с мертвецом, которого можно не принимать в расчёт. Кроме того меня категорически не устаивали взгляды Второго консула на ваше будущее, ваше высочество. Не думаю, что вы зажились бы на свете, попади вы к нему в руки.

— Смерть сенатора Северуса послужила последней каплей, — произнёс Ясень, — и побудила легата Первого Безымянного легиона присоединиться к компании опального эльфийского бастарда, сумасбродного фавна и наследного принца без короны.

— Я служил покойному императору, — с достоинством произнёс Осокорь, — и теперь я готов служить его сыну. Я сделаю всё, чтобы Корона клинков стала вашей короной, мой принц.

— Снимаю шляпу перед вашей осведомлённостью, — проговорил старший эльф, — Корона клинков, конечно, решит некоторые проблемы, но я не думаю, что Флорестан преподнесёт её нам на бархатной подушечке с низким поклоном. Скорее всего, он объявит Аэция самозванцем, а меня — государственным изменником, дважды. Тут, как вы выразились, моё славное военное прошлое придётся ко двору. Добавьте к этому извечный жупел в виде заговора эльфов, и готово дело. Флорестан спасает отечество от гнусного изменника, пытающегося возвести на престол собственного племянника.

— Почему-то раньше мы такой вариант не рассматривали, — нахмурился принц, отчего здорово напомнил Брэку Барса.

— Но, тем не менее, события могут сложиться и так, — ответил старший из эльфов, — нам нельзя не учитывать худшее.

— На лучшее уповают одни дураки и неудачники, — подхватил Осокорь, — а ваш дядя, хвала богам, не относится ни к первым, ни ко вторым. Я оценил вашу откровенность, господин Меллорн.

— Да бросьте вы свою официальность, — отмахнулся Брэк, — называйте меня хоть по имени, хоть по прозвищу, раз уж забрались с нами в одну лодку.

— И меня, — попросил Аэций, — никакой я пока не государь, и вообще неизвестно, стану ли им.

Осокорь возбуждённо вскочил с места:

— Значит, можно считать, что я вас убедил полностью?

— Да, — просто ответил Ясень, — вы рассказали довольно. Конечно, я не клирик и не разведчик, но жизненный опыт научил отличать меня правду от лжи. Вы не солгали нам, и я буду честен в ответ: такого человека, как вы, я предпочитаю видеть в числе своих союзников, нежели среди противников.

Он протянул руку.

— Присоединяюсь к вашему маленькому отряду с открытым сердцем, — Осокорь с чувством пожал протянутую руку.

— Не очень-то я верю в открытое сердце легата Первого Безымянного, — пробормотал себе под нос Торки, — чтобы дослужиться до такого звания, подобного органа нужно не иметь вовсе. И при всём этом меня пытаются убедить, что перед нами тот же милейший парень Осокорь, с которым мы плыли на корабле.

— Возможно, я не такой уж и милый парень, но я — тот самый парень, с кем ты проиграл в карты целую неделю на «Ночной птице».

— Зря ты так, Торки, — подал голос Аэций, — я легату верю. Конечно, я не был знаком с ним раньше, но он кажется мне человеком достойным.

— Благодарю вас, ваше высочество, то есть, Аэций, — слегка поклонился легат, — я не обману вашего доверия.

— Теперь, когда мы всё выяснили, а терпение нашего гостеприимного хозяина ещё не подошло к концу, самое время составить план действий, — сказал Ясень, пододвигая кресло поближе к камину. — Перед нами стоят две задачи: нужно добраться до столицы, там заявить право Аэция на Лирийскую империю и добиться осуществления этого права, надев Корону клинков. Если честно, я надеюсь на помощь Проргола. Он хоть и стар, но в уме и влиянии ему не откажешь.

— Похоже, вы не знаете, — нахмурился Осокорь, — хотя, откуда? Проргол был при императоре неотлучно с самого момента ранения, и поддерживал в нём жизнь даже после того, как некромантское заклинание набрало полную силу. Но шаман ненадолго пережил своего государя. Он умер на следующий день, просто не проснулся и всё. Слишком много жизненной силы он потратил в последнее время. Для волшебника — это обычая смерть. Но я могу переправить нас всех в столицу. — И встретив три вопросительных взгляда, добавил: — членство в Ордене и годы в тайной страже имеют свои преимущества. А в Рие посмотрим, что загадывать заранее. Имеются у меня кое-какие соображения.