Корона клинков

— У вас на редкость зоркие очи, — усмехнулась гадалка, — этот символ имеет и такое значение. Его ещё называют «Топором судьбы».

— Не сомневаюсь, в подобном толковании есть что-то роковое, опасное, тёмное, — подал голос молчаливый этим вечером Виго.

— Оно означает смерть, — просто сказала Руда, но увидев, как переглянулись между собой её посетители в бархатных полумасках, поспешила добавить, — но не в нашем случае. Видите, четвёртый камень — Цитадель с башней. Она выпадает исключительно редко, за всю жизнь я не встречала человека, которому была бы уготована Цитадель, да ещё в виде итогового камня.

— И чем же так замечательна эта ваша Цитадель? — раздражённо поинтересовался Аурон. Ему не нравилось, что получалось в результате гадания.

— Цитадель с башней означает успешное осуществление замыслов, а также прочность и долговечность достигнутого успеха. Согласитесь, это совсем немало.

Виго кивнул головой в лицемерном согласии, Аурон же только недовольно кривил губы.

— Да, — сказал он, наконец, — одно я не понимаю, о каких именно планах идёт речь?

— Боюсь, что ничего конкретного я вам сказать не могу, — ответила гномка, — давайте рассмотрим остальные выпавшие камни. — Она указала на шестиугольник с закруглёнными углами, где на ониксе красовался орёл. — Мы видим чистоту помыслов вашего брата и благородство сердца, потому как орёл ведает сердцем. Второе значение символа — восхождение, ведь недаром орла называют птицей высокого полёта.

Настроение принца-регента портилось всё больше и больше. Он шёл к гадалке, преисполненный тайными надеждами, что Аэций, если не покоится с миром, то в самое ближайшее время сделает это. А теперь что получается? Гадёнышу выпадает прямая дорога к трону, между прочим, его — Аурона, трону. В конце концов, именно он — старший сын Барса, и более законный наследник, нежели эльфийский полукровка. В который раз за сегодняшний день он пожалел, что не обладает всей полнотой императорской власти. Где-то в глубине души трепыхнулась мысль о казнях и палачах, при этом почему-то осуждённой виделась и розовощёкая гадалка, и проклятый брат, и даже Первый консул Флорестан, постоянно докучавший Аурону глупой моралью и бесконечными придирками.

— Но не следует обольщаться, что всё на жизненном пути вашего брата гладко, — вернул принца к действительности голос Руды. — Взгляните на аметист, судари мои.

— Вижу я скрещенные мечи, и что? — недовольно бросил Аурон.

— Клинки, — поправила его чародейка, — они символизируют смертельную опасность. При самом неудачном раскладе — смерть от руки убийц или на поле брани.

Принц-регент приободрился от такой приятной новости и даже подался вперёд, стараясь получше разглядеть камень.

— Значит, реальная опасность насильственной и преждевременной кончины? — переспросил он.

— Не в нашем случае, — успокоила его Руда, — благоприятный исход предопределён Цитаделью. Все опасности и неприятности вашего родственника закончатся, и он непременно возвратится домой. Ведь Родной дом — одно из значений этого символа.

Гномка почесала бровь, и стала собирать камни.

— Пожалуй, это всё, что я могу сказать вам, добрые господа, — женщина слегка поклонилась.

— Вы и так сказали более чем достаточно, — с плохо скрываемым недовольством заметил Аурон, вставая. Виго успокаивающим жестом взял его за руку, но принц высвободился и велел заплатить за гадание. Фаворит вежливо поблагодарил Руду и положил на стол бархатный вышитый кошель, в котором приятно звякнули монеты.

Последовало короткое прощание. Дверь бесшумно отворилась, и в гостиную вошла молчаливая девушка.

«Караулила под дверью, что ли?» — со злостью подумал принц, проходя мимо.

Всё так же, не проронив ни единого звука, девушка проводила посетителей до входной двери, и Аурон с другом опять очутились на ночной улице.

По дороге во дворец принца одолевала задумчивость. Его наперсник раза два или три попытался завязать разговор, но эти попытки остались без внимания. Аурон напряжённо думал, прикидывал, оценивал. Ему то казалось, что гномка всё наврала, и нет никакой опасности, а временами все внутренности принца сводила судорога страха при мысли о приходе брата в столицу. При этом Аэций виделся ему рослым отталкивающего вида варваром с острыми эльфийскими ушами на грубой физиономии. Бросаясь от надежды к отчаянию, принц-регент вдруг набрёл на спасительную мысль: чтобы избежать всех неприятностей, ему необходимо короноваться. Сразу на душе полегчало, даже стало немного обидно, что он раньше не нашел столь простого и действенного решения.