Корона когтей

– Но вы, конечно, встречались раньше с дворянами из Соланума? – я вспоминаю Зигфрида и его путешествия. – Вы никогда не бывали здесь, когда были моложе?

– Ну, я, кажется, однажды встречался с соланумским послом, – он делает паузу и наливает себе еще одну чашку шоколада. – Я думал о том, что вы сказали, – об улучшении положения. Ваша мать была защитницей, не так ли? И пыталась многое улучшить, судя по тому, что мне рассказывали.

Смена темы сбивает меня с толку, но его интерес меня радует. Я начинаю описывать некоторые улучшения, которые моя мать сделала в Атратисе. Школы и больницы для бескрылых. Благотворительная помощь тем, у кого трудные времена. Местные законы защищают тех, кто работает в нашей растущей оловянной промышленности. Он слушает, и я описываю все больше изменений, которые Арон и я хотим ввести по всему королевству.

Я замолкаю, когда понимаю, что вот-вот расскажу о бескрылом Собрании, плане, о котором никто, кроме Арона, еще не знает. Верон предлагает мне продолжить, но я отрицательно качаю головой.

– Нет, я уверена, что наскучила вам, – селонийский аристократ кажется надежным, но я уже совершала ошибку, доверяя людям, которые этого не заслуживали. – Прошу простить меня.

– Мне нечего прощать. Вы любите свое королевство и особенно свой Атратис. Ваш энтузиазм… – он разводит руками, словно подыскивая нужное слово, – очарователен. – Он наклоняет голову. – Я уважаю вас за это, – улыбка исчезает из его глаз. – Я люблю Селонию точно так же. Нет ничего, чего бы я ни сделал ради своей страны. Надеюсь, вы понимаете.

Я не сразу отвечаю; я не уверена в том, что именно он хочет донести. В любом случае, я не стану давать обещания, которые могут стоить жизни моим подданным. Но я должна кое-что сказать.

– Надеюсь, вы сможете вернуться домой. Но вам и вашим людям здесь рады, милорд, останетесь ли вы здесь на месяцы, годы или навсегда.

Он выдерживает мой взгляд – надеялся ли он на большее? – но потом откидывается на спинку стула и снова улыбается.

– Мой брат будет рад это услышать. Я не уверен, что смогу вернуть его в Селонию, даже если мне удастся отвоевать часть Селонии у моих бескрылых соотечественников.

– Но если вы попросите его вернуться с вами, чтобы помочь восстановить…

– О, он, конечно, присоединится ко мне. Хотя я не уверен, что его сердце так же будет желать этого, – он снова бросает на меня испытующий взгляд, прежде чем встать. – Я больше не буду злоупотреблять вашим временем. Жаль, что я не захватил с собой вечерний наряд, когда бежал из Селонии, и теперь должен пойти к портному, если не хочу опозориться на балу на следующей неделе. Насколько я понимаю, это важное событие?

– Ох. Да, он проводится каждый год в честь окончания Войны Хищников, – мне почти удалось забыть об этом. Сейчас мне совсем не хочется танцевать с Ароном, и я собираюсь провести большую часть вечера, наблюдая, как Люсьен бессовестно флиртует с красивыми аристократками. Но я вряд ли смогу объяснить это Верону. – Значит, вы будете на балу?

– Конечно. Может быть, сейчас и пик кризиса, но это не повод пренебрегать условностями приличного общества, – он внезапно улыбается, и ямочки вновь появляются на его щеках. – И я надеюсь, вы окажете мне честь потанцевать со мной. Я надеюсь, что в бальном зале вы будете двигаться так же грациозно, как и с мечом в руке.

Я чувствую, как горят мои щеки, и надеюсь, что Верон этого не замечает.

– Благодарю вас, буду рада.

Он берет мою руку и, к моему удивлению, целует ее.

– До встречи.

Глава пятая

За два дня до бала, ближе к вечеру, когда мы с Летией сидим в гостиной, входит лорд Пианет с ответом принца Эормана на наше приглашение. Принц отклонил приглашение, сославшись на плохое здоровье отца, но прислал подарок: драгоценную брошь и еще одно личное письмо, адресованное мне. Все еще держа брошь в руке, я вскрываю второе письмо и читаю его вслух.

«Моя дорогая мадам, я полагаю, что Фрайанландия и Соланум могли бы, так или иначе, вступить в достойное общее будущее. Но я должен с кем-то построить это будущее. Надеюсь, это будете Вы. Контракты, которые больше не пригодны для пользования, могут – должны быть – разорваны, и тогда Вы поймете, что помощь с прилагаемыми условиями лучше, чем вообще никакой помощи. Эта брошь выполнена в виде традиционного фрианского любовного узла и может быть разделена на две части. Пришлите мне половину, и я буду знать Ваш ответ».

Пианет фыркает.

– Принц, должно быть, был пьян, когда писал это.