Корона льда и лепестков

Яркий солнечный свет заставил меня заморгать. Как странно – погода такая чудесная, а мир стоит на пороге битвы, которая определит судьбу обоих царств.

Рубезаль стоял, привалившись спиной к зданию напротив, проломив крышу своим весом.

– Не думаю, что мне суждено умереть, незаконнорожденная дворняга, – гигант растянул губы в улыбке, но в ней не осталось ни капли тепла. Его глаза были черны, как само зло, завладевшее его сущностью.

Я видела Андерхилл в глазах Девон, а теперь – ее противоположность в Рубезале.

На меня смотрела беспредельная тьма, и я задрожала.

Я больше не сражалась с фейри, но с чем-то много, много хуже.

И все же я должна биться. Я сделала шаг, другой.

Открыв рот, приготовилась соблазнять его арфой, как планировала.

Но гигант вдруг выпрямился, сжимая в кулаке длинный деревянный посох.

– Теперь ты узнаешь, чего стоит брошенный мне вызов.

Рубезаль ударил пяткой посоха по булыжникам, и земля взорвалась, пошла волной, поднимая камни и дома. Лан дернул меня в сторону, и мы отпрыгнули.

Волна ударила в замок, раскалывая камень, золото и дерево до верхушки самой высокой башни. Раздался пронзительный скрежет-стон, и мы помчались прочь от замка, который содрогнулся, складываясь, как игрушечный. Строение, простоявшее почти сотню лет после подписания первого договора с людьми.

– Нет! – крикнула я, призывая магию, и поняла, что опоздала.

Замок рушился на глазах, лопались окна, среди грохота камня звенели крики.

Лан стиснул меня в объятиях, но я забилась в его руках.

– Нельзя, Алли. Нельзя!

– Там Цинт! – орала я, обливаясь слезами. – Там Цинт… Я должна ее вытащить!

Богиня вездесущая, пусть это будет сном, кошмаром, чтобы я могла проснуться. И все же в реальности я наблюдала, как умирает замок, как клубится пыль и дождем осыпаются обломки. Я понимала, что это. Смертельный удар. Цинт… Цинт больше нет. Рябинника, генерала Страйка и Дрейка больше нет. Хрен бы с Адэр, но ребенок… ее больше нет. Так много жизней, бессердечно отобранных, и ради чего? Злобы.

Ничего, кроме злобы.

Ничего, кроме бессмысленной, бесчувственной тьмы.

Лан покачал головой.

– Нельзя, Алли. Он именно этого и добивается, чтобы ты отвлеклась… и, если ты права насчет грядущего, Цинт будет ждать нас на той стороне. – Неблагой подавился словами, по его щекам, прокладывая дорожки в пыли, потекли слезы. – Ты скоро увидишься с ней, Алли. Мы оба. Я знаю, что ты задумала. Мы будем жить вместе – или вместе умрем.

У меня сжалось сердце. Отрицание не продлилось долго, как я надеялась.

Последний крохотный огонек надежды, что я спасу Лана, погас. Я все еще подозревала, что Андерхилл вступится за него ради сохранения равновесия, но в мыслях мелькнул проблеск виноватого облегчения. Возможно, в самом конце я буду не одна.

Икнув, я протянула руку к арфе, и Лан передал мне инструмент. Мы полностью его изменили, но я тронула струну, и ввысь взлетела нота. Прекрасный звук, заставивший сам затрепетать целый мир.

Я хотела лишь привлечь внимание Рубезаля, но почувствовала, как внутри меня поднимается мощь.

Нота вселила в меня надежду. А надежда придала смелости. И силы сделать шаг.

– Хочешь вернуть арфу, мудак-переросток?! – зарычала я, открывая портал туда, где все началось – в дом в Аляскинском Треугольнике, где Рубезаль впервые предложил мне чашку чая.

Гигант, ставший проводником зла, наклонился.

Я оскалилась в ухмылке:

– Так давай, возьми.

И Рубезаль бросился к нам.

25

Сцепив руки, мы с Ланом прыгнули в портал, прочь от гиганта.

Бегом мы перебрались с восточной стороны дома до западной, оставили его за спиной. Я не успела толком глянуть на красивый деревянный дом. Или всмотреться в деревья и вспомнить, как бродила среди них изгоем. Однако глазам открылась окружающая меня магия, и это все изменило. На деревьях и среди пучков травы мерцали ярко-зеленые завитки. Глубоко под землей бурлила жаром красная энергия. Землистое тепло пронизывало дом великана. Это место целиком пропитано магией. Ткань мира здесь истончалась, и энергия перетекала туда-сюда.

Заходить в дом не имело смысла после того, что Рубезаль сотворил с Благим замком на Унимаке. От мысли о друзьях сердце сдавило тисками. Я оставила их, чтобы защитить, и этим убила. У них не было ни единого шанса.

– Ему нужна арфа, – пробормотала я себе под нос, превозмогая боль.

Я повернулась к бреши портала.

Несмотря на завладевшее им зло, Рубезаль резко остановился при виде дома, в котором он жил, вполне возможно, многие сотни лет. Вспомнил ли он о тысячах, кого он заболтал, усыпляя разум и магию своим чаем?

Я крепче сжала арфу, потом передала ее Лану.

Неблагой прижал ее к груди. Его новая многоцветная магия вспыхнула внутри, и он начал играть.

Ударил по струнам, и гудящая вибрация сотрясала саму землю под ногами. Листья на деревьях отозвались шелестом, мелкие камушки запрыгали вверх-вниз, застонал фундамент старого дома.

Лан щипнул сразу несколько струн, и Рубезаль отшатнулся, как от удара.

Что бы Лан ни делал, оно помогало.