Корона льда и лепестков

Вот так просто. Всего одно слово, и я поняла, насколько он прав. Мы поможем другу пережить даже это.

– Давай сходим перекусить, – сказал Лан и кашлянул. – Умираю с голоду. И, если нам повезет, Цинт научит кого-нибудь из своих поваров готовить свекольные щекотки.

Улыбнувшись, я притянула его голову к себе и коснулась закрытого века губами.

– Да.

Следующие несколько дней пролетели как в тумане.

Оказалось, что, когда мы с Ланом наконец-то оказались вдвоем без одежды после воскрешения, мы все еще, чисто технически, находились в версии Андерхилл, и время там вело себя… странно. Высвобожденная нами магия повлияла на все фейри-население Унимака. Не только мы увлеклись, но и все остальные тоже.

Наш магический взрыв буквально вызвал оргию фейри. Не могу сказать, что я этим не гордилась.

Родильные дома были переполнены, ежедневно помогая новым фейри появиться на свет. Неслыханный прецедент, учитывая низкие показатели нашей расы.

Именно это я видела, заключая сделку с Неравновесием, – взрыв рождаемости. Но я и представить себе не могла, что мы Ланом станем тому причиной.

– Думаешь, так будет каждый раз, когда мы займемся сексом? – зашептал мне на ухо Лан в нашу вторую ночь на Унимаке, и я поморщилась.

– Цинт не простит, если из-за нас она снова забеременеет двойняшками, – усмехнулась я, и Лан ответил тем же, двигаясь надо мной.

– На всякий случай. Лучше знать наверняка, – пробормотал он мне в губы, а потом полностью взял контроль и довел меня до кульминации, пока я изо всех сил пыталась сохранить остатки здравого мышления.

На следующий день мы появились при Неблагом дворе, и генерал Стрик тут же попытался передать мне трон.

– Нет, мне больше не идти этим путем. – Прикрыв глаза, я ясно увидела его путь. – Твой первенец займет трон, достигнув совершеннолетия.

– Я не женат, – проворчал генерал.

Я оглянулась.

– А кто трахнул средних лет вдову восемь месяцев назад?

Стрик побледнел, изумленно распахнув глаза.

– И… прошлое тоже видно?

– Готовься к сыну, – ухмыльнулась я, хлопнув его по плечу. – Он будет волевым фейри, дьявольски красивым и…

Я замолчала, разглядывая вероятные пути, по которым пойдет сын генерала. Он мог доставить серьезные неприятности, а с другой стороны, мог стать таким же легендарным, как Луг, в зависимости, как все обернется и какие пути он выберет.

– Я тоже буду за ним присматривать, – пообещала я.

Генерал Стрик поклонился.

– Ваше величество.

Я покачала головой.

– Больше нет. Можно просто Каллик.

Оттуда мы отправились к Дрейку и его стае, поселившимся на Неблагой стороне Унимака. Перевертыш тоже нашел себе милую девушку, и они ждали ребенка в следующее полнолуние. Дитя-перевертыша, не иначе.

Вокруг рождалось столько малышей, тогда как у меня никогда их не будет, что я боялась, не усилится ли моя боль. Но нет. Я обнаружила, что чем больше времени провожу с другими, с двойняшками Цинт и Рябинника… боль изменилась. Не исчезла, но стала чем-то иным.

На восьмую ночь, после смеха, историй и свекольных щекоток, я удовлетворенная лежала в объятиях Лана и пялилась в потолок.

Пути наших друзей были ровными и простыми, развилки встречались крайне редко. И я поняла, почему Жрица проявила ко мне интерес. Глянув на собственный путь, я видела великое множество развилок, лежащих одни поверх других, иногда по три-четыре штуки. Каждый сделанный мной выбор частично сужал возможности, но во многих случаях только их добавлял.

Мы с Ланом остались бы на Унимаке и построили дом над рекой, соединив две половины земель фейри. Возможно, мы нашли бы более существенный способ их слить, но пока… пока Жрицы, стоящей на обеих сторонах, было достаточно.

– Удивительно, что мы прошли через все и победили, – сонно пробормотала я, уткнувшись носом Лану в грудь. – Так много раз мы стояли в шаге от гибели. Так много вариантов висели на волоске келпи. – Я тихо рассмеялась. – В буквальном смысле.

Получив возможность оглянуться назад, в прошлое, я поняла, что именно потому, что со мной так обращались, я научилась выживать. Каким бы ужасным ни было отношение, именно оно сделало меня достаточно сильной и стойкой, чтобы совершить все, чего бы не смог никто другой.

Лан что-то пробормотал во сне. Я приподнялась и увидела, что он намертво вырубился. Был еще кое-кто, кого я должна навестить.

Я выскользнула из нашей комнаты, кутаясь в черный плащ, и, бесшумно ступая по залам нового дворца, вышла во двор. Ноги сами привели меня к восточному склону, где восходящее солнце должно было освещать могилы тех, кто пал до меня.

Первой была могила моего отца.

– Ты поступил дерьмово. Но в конце концов все обошлось. А поступил все равно дерьмово.

Да, примерно так я подвела итог наших отношений. Никаких прощаний. Никаких «я тебя люблю».

Я повернулась уйти – и вдруг поняла, что смотрю на могилу мачехи.

– Адэр.

Я не имела отношения к ее кончине. Адэр погибла, когда Рубезаль обрушил замок. Мне назло, стремясь причинить боль. И все его действия стоили жизни фейри, которая ненавидела меня больше всего. Рядом с ее могилой стояла маленькая надгробная плита.