Корона лета (СИ)

Он догнал меня уже у мохнатых кустов – ель это называется, вспомнилось, наконец. Низенькие, колючие, зелёные шары с коричневыми несъедобными штуковинами на ветках. Зачем я ждал перламутрового – не поймешь, но мялся у ели, тиская во взмокших ладонях проклятую карточку. Он обращался со мной не как с дерьмом, помог незнакомцу… – вдруг у него тоже к папашам претензии? – теперь-то ему мое имя известно.

Мужик вскинул руку в приветствии, остановился в паре шагов, давая себя разглядеть. Не давил, боевые фокусы не использовал, а тёмно-свинцовые глаза так и шарили, гладили… везде, внутри тоже.

– Меня зовут Джад Яладжа, клан Гранит. – Инстинкт надрывался: «Беги, кретин!», ничего доброго не принесет то, что для тебя муть похлеще банковской. Мне уже влупили, но припадочная надежда не давала удрать, и мужик придвинулся вплотную: – Радек, кто посоветовал тебе сделать такую глупость? В этом банке заправляет Ртуть, самый влиятельный клан сейчас, они бы расстались с половиной капиталов, лишь бы вернуть твоих отцов домой и казнить. Ты не знал? Ртуть и Берилл – тебе нельзя к ним приближаться. Да ещё в крапивные дни, сумасшедший мальчик…

Я отпрянул. Откуда?.. Этот Яладжа наврёт, заморочит, я же правда не знаю. Ни в чём не волоку, папаши не просветили. Про крапивную напасть, утрику, чтоб ей, мужик угадал, как прочёл, и теснит бедром, подталкивает в тень елей, рука ложится на мой пояс, мнёт одежду.

– Тебе нужны деньги, – голос перламутрового сочился лаской. – Много? Ты течёшь так, что я бы по ту сторону Тибета почувствовал. Попробуем договориться, Радек Айторе.

Он притянул меня к себе – легко, за плечи, тронул губами у корней волос, и меня срубило к чёрту. Растопило камень в животе, свело мышцы, окунуло в радужное пекло. Я раскрыл рот, собираясь послать Яладжу дальше, чем меня послали в банке, горло выдавило писклявый стон, а наглый мудак прильнул крепче, сграбастал за бока, обжигая сквозь штаны.

– Обалдел? Пусти!

Он лапал меня под ёлками, руки липли к его ширинке – прикоснуться, ощутить возбужденный кол. Вот ублюдкам из чёрных кубиков зрелище!

– Удачное время, ювенус, не стоит упираться, – Яладжа сжал обеими ладонями бёдра и хмыкнул, когда я подобрался, пережидая спазм. Солнце танцевало на его коже, пепельные пылинки кружились у ресниц. – У нас с тобой одинаковая фаза, счастливое совпадение. Тебе нужны деньги, у меня они есть, а мне нужно то, что ты можешь дать. На стоянке каров подают двойной ячменный, не бурда, которую в Сарассане называют алкоголем. Пройдемся?

****

Кар увозил меня из домергианского анклава – через час, через день? Я заблудился, запутался, как обкуренный. Всё и без того напоминало паршивый аттракцион: платишь за шикарный вид – такой, как несётся под днищем транспорта, малахит лугов, нежно-закатные крыши, алые искры на кончиках антенн – и получаешь безумные кувырки и блевотину в овраге. А теперь судьбу упаковали в коробку, прилепили к ней понятный и жутенький ярлык, и только от меня зависит, забрать приз с собой или отказаться. И остаться без судьбы, без единственного шанса.

Чушь, поэтические завихрения, подхваченные в просмотренных наспех книгах, шутки утрики, надо свести колени крепче, приклеиться к сидению, пристроить одурелую башку на спинку и остановить обратную перемотку – плеск бесцветной ядрёной жидкости в бокале, небрежное и уверенное предложение. Выключить полупустой бар, где кроме нас с Яладжей паслась парочка служащих посольства в рубахах, походивших на лёгкие доспехи.

Поднося ко рту выпивку, я о многом хотел спросить. Что за паутинка вплетена в волосы Яладжы – хитрое устройство связи или очередные выверты генетики уникалов? Что он слышал о моих замечательных отцах и о том, кому и как они насолили на Домерге? Глотнул едкое пойло, споткнулся, соображая, отчего расспрашивать чужака о Сиде с Игером так мерзко, а потом стало поздно. Джад Яладжа из клана Гранита коснулся виска – жемчужно-серая подсветка вокруг лица сделалась ярче, – утвердил на столе костистые запястья и начал говорить.

«Моя… местные скажут: жена, ты видел её банке… не в состоянии забеременеть. На Домерге нам отказали в помощи, мы ездили в лучшие земные клиники, даже летали на Эпигон, потеряли год под их тесными куполами. Бесполезно. Нам нужен ребёнок, Радек Айторе. Ребёнок-уникал, которого мы будем уважать и ценить, передадим наше состояние. В здешних приютах есть сироты, на Домерге можно отыскать… негодную смесь или дитя людей, но нам этот вариант не подходит».

Он сразу уловил незаданный вслух вопрос – усмехнулся тёмными губами. Для человека ситуёвина и впрямь тупик – или разводись, или смиряйся с отсутствием наследников, но Яладжа был уникалом и мог выносить потомство сам.